— Я налетела на него, когда возвращалась сюда, чтобы взять чистящие средства, и выбила бутылку из его рук. Мне необходимо было дать ему что-то, чем он мог бы вытереться.
— Почему ты не отказала ему?
Обманчиво спокойный вопрос посылает мурашки по моей спине, потому что я слышу едва сдерживаемый гнев, стоящий за этим. Деклан настолько зол, что, предположу, выходит на новый уровень.
Я сглатываю, оказавшись не в состоянии отвечать, и боюсь поднять на него глаза.
— Что?
Его челюсть ходит желваками, а глаза прожигают меня. Взгляд жесткий, но не холодный.
В этом взгляде есть… жар, опаляет меня, когда Деклан выдает из себя:
— Когда он просил тебя об обеде, почему ты не сказала «нет»?
Блин, точно, как долго он стоял там, наблюдая за мной? И он что вообще меня не слушал, когда я говорила ему, что он единственное исключение из моих правил не встречаться с мужчинами? Неужели он считает, что я позволю любому парню залезть мне в трусики лишь потому, что он сам там побывал?
Двери никто не открывал.
Проклятье, во мне нет ничего общедоступного, и если он этого не замечает, то я приклею его задницу обратно к «правилу» вместе со всеми остальными.
Пристально глядя на Деклана, я дергаю со стола полотенце и начинаю его складывать.
— Но я и не сказала «да».
Раздраженно, он качает головой.
— Тебе следовало сказать «нет». В ту же секунду ответ должен был быть «нет».
Подойдя ко мне, он выхватывает полотенце из моих рук и бросает его на стол. Прежде, чем я смогла огрызнуться на него за грубость, он говорит:
— Я не буду делить тебя, Саванна. Не буду.
У меня отвисает челюсть, и его угрожающий вид и ярость прожигают меня насквозь.
— Делить меня? Я не какая-нибудь чертова игрушка-косточка, а ты – не собака! Ты не можешь просто пописать вокруг меня и ожидать, что остальные будут держаться от меня подальше.
Деклан надвигается на меня, пока мой зад не прижимается к краю стола. Положив руки на холодную сталь, он склоняется, и я прогибаюсь назад, чтобы сохранить то маленькое расстояние, оставшееся между нами. Это пространство является жизненно важным. Промежуток между состоянием, где я могу сохранить свою голову ясной, и состоянием, кода я сделаю что-нибудь невероятно глупое, например, поцелую его и потрусь об него всем телом.
Его взгляд совершенно непоколебимый.
— Ты моя. Не сомневайся в этом, котенок.
— Я не принадлежу тебе.
Рада, что мой голос звучит так решительно, потому что себя я так не чувствую. Страсть в его взгляде начинает всерьез увлажнять мои трусики.
— Твое тело говорит иначе, — шепчет он. Из-за грубой интонации в его голосе меня охватывает озноб. Протягивая ко мне руку, он начинает играть с кончиками моих волос, накручивая локон вокруг пальца. — Чье имя ты стонешь, когда кончаешь?