Та моя мысль отступает, когда его язык начинает дразнить мочку уха, прежде чем его горячий рот окутывает ее. В интимных местах вспыхивает покалывание, и колени слабеют. Его зубы кусают мое ушко, его щетина царапает щеку, и я сжимаю крепче глаза, представляя его грешный язык и грубую щетину между своих бедер, когда буду объезжать прекрасное лицо.
Я чувствую горячее дыхание на своей коже, когда он шепчет:
— Я собираюсь трахнуть тебя так жестко, так тщательно, что ты никогда не позволишь кому-либо еще быть внутри тебя. А знаешь почему?
Дрожа, мне как-то удается качнуть головой.
Его губы касаются раковины моего уха.
— Потому что никто не сможет заставить тебя кончить так интенсивно, как я.
Он оставляет легкий поцелуй на моей щеке и отклоняется назад, и глаза темно-зеленого цвета прожигают меня насквозь. Убирая прядь волос с моего лица, он просто говорит:
— Я погублю тебя.
Это не угроза, это вкусное обещание, которое заставляет меня сжаться в ожидании, и я не сомневаюсь, что он, в полном смысле этого слова, уничтожит меня.
Боже мой, если он может говорить такое вне спальни…
Я сглатываю, мои глаза замирают на грозном черепе футболки, потом переходят к татуированной коже и возвращаются к его приоткрытым глазам.
— А если взамен я попрошу стать твоей и быть единственной?
На его лице появляется легкая улыбка.
— Тебе не нужно просить меня об этом, Котенок. Твои ноги — единственные, между которыми мне хочется быть.
Господи, мне понадобится холодный душ после этого.
Я борюсь с желанием потерять себя, и сосредотачиваюсь на том, чтобы не превратиться в большую лужу у его ног. Но меня не спасти, стоит ему только шепнуть мне на ушко пару слов и оставить несколько, относительно, целомудренных поцелуев, и вот я, готова войти в ядерный реактор.
Я даже не уверена, что хочу знать, что он может сделать своими бедрами и надлежащим использованием языка. Мой бедный организм, вероятно, не выдержит.
Пальцы Деклана оставляют след на внутренней стороне моего бедра, заставляя сжаться мои внутренности, и я сглатываю.
— Так ты позволишь мне оказаться между ними? — Его губы касаются моих, когда он шепчет: — Думаю, мне необходимо напомнить тебе, кому ты принадлежишь.
Мой рот открывается, но я не уверена из-за чего именно: из-за последнего идиотского комментария, или из-за того, что он только усилил желание, поднеся руки к шортам. По-видимому, сразу оба варианта оставили меня бессловесной.
Он продолжает гладить меня сквозь джинсовую ткань, и внизу живота собирается боль. Я прилагаю усилия, чтобы ответить, но все, на что я способна — это втянуть воздух. Звучит не обнадеживающе.