Я потираю лицо, переминаясь с ноги на ногу в оглушительной тишине. Саванна сцепила перед собой свои руки, внезапно выглядя стесненной и смущенной от того, что вывалила на меня без прикрас свою трагедию. Моргнув, я отвожу взгляд в сторону. Чувствуя до сих пор тяжесть от ее слов, засевших у меня в голове. Они рвут меня на части, ломая что-то внутри, что я считал, уже сломать невозможно.
— Срань Господня, — слова оказываются грубее, чем я предполагал, но я сержусь не на нее, я просто… злюсь. Все так запущено и неправильно. — Ты должна прекратить делать это.
— Делать что? — спрашивает она, по-прежнему сохраняя свою оборонительную позицию.
— Бить меня по голове, как обухом, правдой. Мои нежные чувства не могут с этим справиться.
Я ожидаю услышать от нее смех или хотя бы увидеть улыбку, но не получаю ничего. Она просто говорит:
— Ты сам спросил.
— Знаю, но, Боже, … В следующий раз предупреди меня прежде, чем повторить это снова.
Она ухмыляется, но ничего не произносит и по-прежнему не смотрит на меня. Саванна смотрит или на мою футболку, или на пол. Чем сводит меня с ума. Я хочу видеть эти глаза, которые выражают больше, чем она, вероятно, понимает. Я хочу знать, что происходит внутри ее прелестной головки, потому что прямо сейчас сложно ее прочесть.
Странные вещи творятся у меня в груди. Мое сердце неровно бьется, и в то же время сжимается. Я хмурюсь от этих странных ощущений, когда она, не обращая на меня внимание, говорит:
— Моя жизнь совсем не сахар, Деклан. Все хреново и ужасно.
Я-то думал, что мой старик был плохим. Он всего лишь пьяница, шатающийся по парку, по сравнению с тем, через что ей пришлось пройти.
— Ты слишком расстроишься, если я обниму тебя?
Она поднимает взор на меня, и я почти вздрагиваю от ненависти и отвращения, светящейся в этих серых стальных глазах, обращенных на меня.
— Да.
Я должно быть взираю на нее взглядом, который она ненавидит. Знаете, сочувственным. Таким, каким будет смотреть обычный человек после всего услышанного.
— Что если я попросил это для себя, не для тебя?
Ее брови поднимаются, говоря «ты издеваешься надо мной?», и я не могу сдержаться, улыбаюсь.
— Это правда. После такой жуткой истории как эта, мне необходимо утешение. Я нуждаюсь в твоей поддержке, Котенок.
Она округляет глаза, но я вижу улыбку, мелькнувшую на ее губах.
— Тебе не сбить меня с толку своим страдающим видом.
Я указываю на свою левую руку, покрытую различными образами, словами и красками.
— Не позволяй татуировкам одурачить тебя. Моя мама была очень любящей и многому научила меня. Ты не найдешь лучших объятий, чем мои.