Первый глоток, затем второй, и снова как будто первый, после которого уже теряется счёт. Спасительный кофе. Ширма, благодаря которой можно отгородиться от вселенной.
И снова ты настойчиво стучишься в дверь, с потускневшей от времени надписью ''Память''. Кажется, ещё одно усилие, ещё один удар, и дверь точно сорвёт с петель.
Мы с тобой будто стали заложниками одного лабиринта. Ходим непременно рядом, пересекаемся, хотя бы и в мелочах, следуем друг за другом, будто в потешной игре, но никак не можем нагнать, кричим друг другу, но слышим в ответ лишь искажённое эхо, оттого и не понимаем, тянем ту нить, которой, верно, связаны, но тянем слишком сильно, рискуем оборвать. Я очень хочу вырваться из этого порочного круга, но вырваться — значит потерять тебя.
Надо бы радоваться. Я всё-таки вырвался, обрёл свободу. Но проблема в том, что я не знаю, что с этой свободой делать. Её стало слишком много, как слишком много воздуха где-нибудь в горах. До сих пор, больше на автомате, чем осознанно, на всё потухающем заводе механической игрушки, я иду по твоим следам, следую прежним привычкам, как будто ты рядом со мной и ничего вокруг не изменилось. Завод скоро кончится. Я чувствую, как всё сильнее замедляюсь. А пока я не в силах никак повлиять на этот процесс. Я всего лишь сторонний зритель собственной жизни.
И так и будем стоять ровно напротив друг друга в поисках банальных, но сейчас таких спасительных слов, искать глазами что-то, за что можно зацепиться, лишь бы не встречаться взглядом, лишь бы не падать вновь в этот омут, из которого нет спасения, к которому тянет неотвратимо, держаться за кончики пальцев, как будто в последний раз, как будто если отпустить, разжать пальцы, то произойдёт катастрофа, обещать, всё что угодно, и точно также и верить, и чем большая ложь, тем больше верить, хотя бы и неосознанно. А потом, спустя прожитую жизнь, бояться обернуться. Идти вперёд, замедляя шаг, и в каждый момент думать только об одном, хотеть одного — обернуться. И не сделать этого.
Свист чайника вернул в настоящее. Треть воды уже успела выкипеть. Иду к холодильнику. Беру пакет молока. Скисло. Досада. Выливая в раковину. К кофе есть пачка печений, а также можно сделать бутерброд с сыром. Жаль масло закончилось. Есть повод сходить в магазин. И ни одного повода напомнить о себе.
И всё так и останется среди проблесков фар проезжающих мимо автомобилей, среди холодных витрин, в которых как будто, если приглядеться, проявляется чья-то очень знакомая счастливая улыбка, среди потухших перед самым рассветом звёзд и брезгливо брошенных под ноги окурков, среди слов, произнесённых уверенным тоном, с деланным равнодушием, но в них так ярко проступает окрас затаённых эмоций, среди счастливых пар, нашедших в друг друге всё, что было до этого потеряно, переболено, вымолчено, среди одиночек, которые понимают всю нелепость правил, что выдвигает им жизнь, а потому не спешат принимать в ней активное участие, ищут свой путь, пусть и на ощупь, неумело, пренебрегая усмешками, среди мигающих фонарей и мигающих экранов смартфонов, в которых так любит прятаться одиночество, среди робких желаний и оставшихся ещё с детства страхов, среди первых и последних слов, всегда произнесённых некстати, не к месту и времени. И это всё прожитое, в сущности, ничего.