Оба вскинулись. Вот это до них дошло моментально.
— Тогда… — медленно сказал Хомчик. — Тогда придется повторить. Так, Отто? И поделим старичков. А начальство пусть разбирается, махатмы они или хрены пустоцветные…
— Нет там никаких старичков, — сказал я. — Монастырь уже тысячу лет как пуст. Можете сходить посмотреть. Это Шамбала, геноссен. Понимаете? Это Шамбала.
Оглушительно взвизгнул выстрел.
— Бляди, — сказал Хомчик и, опрокинув примус, выскочил из палатки. Отто поставил примус как надо и тоже выскочил. Пришлось выходить и мне.
Горящее облако луны висело над плечом. Туман светился. И сквозь это свечение шел, проваливаясь в снег по колено, безголовый бурый великан. По нему стреляли со всех сторон, трассирующие пули впивались в мохнатое тело, взрывались и гасли. Очередью, выпущенной в упор, ему оторвало руку, и рука, мотаясь и суетясь, затрусила рядом с хозяином, как болонка.
— Пропустить! — крикнул я. Меня не услышали, но поняли.
Чудовище — убитый днем йети — дошагал до края пропасти и пошел дальше. Рука замешкалась, как бы оглянулась — но чей-то выстрел снес и ее в бездну.
— Вот так-то, — сказал кто-то из парашютистов.
Мы вернулись в палатку.
— Да, такому не поверят, — вздохнул Хомчик.
— Такому-то как раз поверят, — сказал Отто. — Такое-то они и сами… — он замолчал и уставился в огонек примуса.
Русским он владел неплохо: три года в Академии Дзержинского… Я помнил его по фотографиям: филолог, писатель, функционер Туле, искатель приключений; много общего у нас с ним было. Кроме цели, пожалуй. Хотя: темна вода во облацех. С приходом Гитлера к власти Пятый Рим постановил прервать все контакты с Туле. Но продиктовано это было скорее политической конъюнктурой, нежели этическими соображениями. А следовательно, все могло перемениться.
— Бойцам давайте попытаемся внушить, что все виденное ими было галлюцинацией, вызванной, допустим, боевым отравляющим газом, — предложил я. — Утром можно будет сводить их на развалины монастыря, пусть убедятся своими глазами.
— Вместе или порознь? — криво усмехнулся Ран. — Спасибо, Николас, но и это не выход. Зачем вы вообще связались с нами? Пустили бы все на самотек…
— Людей жалко, — сказал я. — Такое объяснение вас устроит?
— Кому нынче людей жалко, — сказал Хомчик. — Разве что попам-грабителям…
— Чувствую я, Николас, что намерены вы через нас протащить какую-то дезу, — сказал Ран. Он меня тоже, конечно, знал по ориентировкам.
— Да, — сказал я. — Но хочу напомнить, что именно в хорошей полноценной дезе и лежит ваше спасение. И если мы ее сейчас здесь сообща не оформим, то, господа, помните, что домой вы вернетесь на верную смерть. Если не хуже… И если вернетесь…