— Баламут, ну что там у вас? Мы должны знать все.
Напрягаюсь всеми фибрами, пока Кармий причмокивает довольненький.
— Погоди, выйду на улицу. — Сопит, кряхтит, просачивается между родственниками. — Да ни хрена. Алиевы молчат, только зыркают друг на друга. Фарида ваша сидит тише воды. И если вам интересно, я сожрал все засахаренные фрукты с общей тарелки и сейчас жду, когда Фархаду все это надоест, и мы домой поедим.
— Не подпускай к нему Фариду! — в голос говорим одно и то же.
И брат цыкает.
— Да нафиг она ему сдалась. Ну? Закутали по самые глаза и еще неизвестно какая внутри конфетка. Ща, минут двадцать и Фархадик точно не выдержит. Отбой, ко мне приближаются его дядьки. Опять придется рассказывать о жизни в Греции.
Росс сбрасывает вызов. И я надеюсь как можно реже сталкиваться с семьей Фархада в будущем. Хотя нельзя так.
— А вы сделали Леониду свидетельство о рождении?
Злюсь, хочу подавить Саманту взглядом, безуспешно. Смотреть на людей как на говно умеет только она.
— Кар-мий. А папашка Фархада говорит, что Ахмед.
— Ну ты же понимаешь, что Алиевы никогда не согласятся на твое имя так же, как на мое. Да и Вик… Кармий Алиев?
Саманта морщится. И я тоже осознаю, что при выборе имени сыну думала, что не встречу Фархада до самого совершеннолетия ребенка. Не полюблю своего холодного айсберга.
Саманта снова продолжает:
— Дамир. Почти как Данил. Ни нашим, ни вашим. М? Росс?
— Мне непривычно!
— О сыне подумай. Ты бы хотела, чтобы тебя звали Кармием?
Вот этот строгий училкин голос Саманты. Будто я тут стишок не рассказала, а не сыну имя обсуждаю. Но в чем-то она права. И мне, черт возьми, нравиться. Зато не Ахмед.
Дилара приносит нам чай с ромашкой и мятой. Отпаиваемся с Самантой. Охраняем сон дитя. Мы слышим бас Фархада и матерные наречия Росса на первом этаже. Синхронно подскакиваем с диванчика, толкаемся кто вперед в дверном проеме, замираем у лестницы. Две ждунишки.
— Я тебя, тварь, поддерживал, а ты активы мне зажопил? Нетушки, их, пожалуй, я тоже включу в список калыма!
— Ты хочешь меня без копейки оставить, Росс?
— На стриптизике своем заработаешь. Или что, сейчас меньше денег в трусы сувать стали?
— Завидуешь?
— Еще чего!
Фархад, как всегда, недвижимой ледяной глыбой. Женька мистер-эмоция размахивает руками, ураганом кружит возле Алиева, нас замечает. Недовольных писец. И тут же язык прикусывает.
С силой сжимаю лестничные перила и наперед знаю, что это их пристанище разврата буквально выпрашивает нежданной проверочки. Ревизорро, еп твою мать. Без белой перчатки.
Спускаемся с Самантой к мужчинам. Я всем своим видом показываю, что ничего не пропустила мимо ушей. Россы, по инициативе Женькиной, и минуты не хотят оставаться в доме, где “вибрирует Фархад”. Не мои слова, естественно.