– И сколько же там накопилось ведьм?
– Захороненных не по правилам около пятидесяти, еще в фамильных склепах у часовни, там я проверять побоялся… Потом еще ограду двигали, кладбище расширяли, и даже те, кто был похоронен лет двести назад за оградой, оказались внутри. А тех могил, которым лет по шестьсот-семьсот, мне уже и не сосчитать, половину из них просто не видно. Записи есть не по всем даже в соборных книгах. Я боялся, что вы уедете, не посмотрев на это бедствие. Вы ведь не уезжаете пока?..
– Не уезжаю, – ободрил его я, поднимаясь и опуская зевающую собаку на пол. – Усердием беррийских газетчиков дилижанс, на котором я должен был отбыть, весь выкуплен мастером Проспером под багаж.
– Храни вас Бог, – впервые за весь разговор робко улыбнулся отец Оттон. – Я не враг колдунам, все мы люди, все идем одной дорогой от рождения к смерти, и, если кому-то дан дар колдовства, значит, таков божий промысел. А времена сейчас тревожные. Когда за горами кровавый бунт, уничтожающий всех без разбора, силы нужно объединять.
– Вы, – сказал я напоследок, – не беспокойтесь так, отче. Я не был на самом кладбище, но много ходил вокруг, и никакого колдовства там не замечал. Я увидел бы, если б там колдовали. Если у старых захоронений что-то и происходит, в колдовском отношении не опасно. Ваш замок с его призраком гораздо более таинственное место.
– В замке разве есть призрак? – священник удивился.
– А как же, – сказал я. – Некий профессор. Некоторые в городе про него знают.
– Так ведь… Профессор Митаго жив. Он стар, конечно, очень стар. Он не встает с постели и уже лет пять совсем не разговаривает, но он еще не умер. Я бы знал.
– Прошу прощения, – поклонился я. – Должно быть, я что-то перепутал. Я схожу на кладбище, будьте спокойны.
Вместо кладбища я пошел к вдове обедать и пить кофе.
Майор отправился за город к разбойничьему войску, Душечку забрал с собой.
Я гладил дохлого кота, кот мурчал и пытался улечься мне на колени. Линяет он немилосердно и все еще не очень похож на настоящего кота, но, по слухам, ночью поймал мышь. Вдова преобразилась. Кот вернул ей радость жизни и легкость характера. Благодарность в мою сторону так и плещет.
Правда, с радостью и легкостью вернулась болтливость, и мне обещали на завтра еще одну племянницу. Под этими матримональными планами, оказывается, заложена серьезная основа – в Бромме много носительниц дара, который не имеет ни применения, ни развития. А вот женился бы я на юной ведьмочке, глядишь, пошли бы волшебные детишки, и ковен бы, может, возродился… Спасибо за доверие, конечно, но я так далеко свою жизнь не планирую. Осесть в Бромме, несмотря на то, что местные жители считают ее большим городом, тоже не собираюсь.