Некоторое время Ева сидела, задумчиво уставившись в пространство перед собой. Я её не тревожил.
— Значит, ничего нельзя узнать… — прошептала она, словно обращаясь к себе самой, и сменила тему: — Так в чём будет заключаться моя работа?
— Для начала необходимо изучить наши законы, затем просмотреть выписки из дневников, которые я вам предоставил. Хотелось бы узнать, какую характеристику вы дадите этим душам и каким будет ваш вердикт.
Пока я говорил, Ева отрешённо кивала. Пыталась сосредоточиться, но то и дело проваливалась в трясину мыслей — думала о потерянной семьей. Вот она меня внимательно слушает, а вот её взгляд снова остекленел.
— Составьте предварительный список тех, кто отправится в Орден, и тех, кто останется здесь, в Пустоши, — закончил я с досадой.
На какой-то миг мне показалось, что мы с Евой сблизились, — её интерес выглядел неподдельным, внимание согревало, её рука в моей ощущалась так правильно — и вот опять между нами стена. Хаос сокруши! Если бы я мог узнать о её семье хоть что-нибудь!
Впервые в жизни тишина пугала. Я сказал всё, что собирался, но не знал, как заставить себя замолчать, — физически не мог отпустить Еву. Говорил и говорил в надежде вернуть её внимание. Это казалось важным, словно один заинтересованный взгляд был способен решить все проблемы.
— Позвольте, я объясню вам наши законы.
Потеряв счёт времени, я стоял перед зеркалом в гостиной и занимался тем, что демонам свойственно не было, — пристально разглядывал своё отражение. Ночью — впрочем, это человеческая привычка делить сутки на интервалы, так что на самом деле это был всё тот же бесконечный туманный день — я в который раз потерял контроль над своими инстинктами. Проклятая Тьма! Четыре дня воздержания превратили меня в животное, в дикого, голодного зверя, не способного думать ни о чём, кроме похоти. В настоящего монстра. На этот раз я оставил на теле Евы много следов. Несколько часов безумия уничтожили всё, чего я добился. Отбросили меня назад, в самое начало. Безысходность — вот, что я сейчас чувствовал. Сводящую с ума безысходность.
— Потому что не надо идти против природы.
Махаллат тенью скользила у меня за спиной. То подходила к занавешенному окну, то переставляла безвкусные статуэтки на каминной полке. Кошки. Глиняные кошки, выгнувшие спины, поднявшиеся на задние лапы, замершие перед прыжком, чёрные и пёстро раскрашенные. Некоторые — почти изящны, но большинство — грубая, бездарная пародия. Почему я их не выкинул? Ах да, их же подарил мне человеческий супруг Махаллат, этот инфантильный напомаженный любитель животных.