— О, да мне сегодня повезло! — с гадким смешком демон нагнулся и по-звериному обнюхал добычу. Его гладкие белые волосы были собраны в хвост, доходивший до поясницы. — Жёнушка Вела? Этой выскочки, добившейся всего благодаря сестре. Ты вся пахнешь им, — демон неприятно оскалился.
Ева почувствовала слабость в коленях и непреодолимое желание на что-нибудь опереться.
— Знаешь, мы с твоим супругом давние враги. Точнее сказать, соперники, — незнакомец бесцеремонно рассматривал девушку со всех сторон. — Когда-то мы с Веларом претендовали на один пост, но получил его не самый достойный, а тот, кто обладал связями.
Демон навис над Евой, сжав пальцами её подбородок и заставив болезненно задрать голову. Тонкие бескровные губы искривились в ухмылке. Мелькнули треугольники острых резцов.
— Что бы такого мне с тобой сделать? — Взгляд алых глаз устремился вверх с выражением крайней задумчивости. Демон стоял так близко, что задевал Еву лацканами плаща. Нестерпимо хотелось отодвинуться. Избежать неприятных прикосновений. Она ненавидела, когда кто-то вторгался в её личное пространство.
— Как считаешь, твой муженёк сильно расстроится, если кто-то случайно подпортит шкурку его любимой?
Чёрный ноготь невесомо очертил контур её носа. Прошёлся по щеке.
— Или развлечься иначе? Проверить, что особенного он в тебе нашёл? На самом ли деле ты такая сладкая, какой кажешься? — демон облизал губы. — Так какая месть, на твой взгляд, лучше: трахнуть мне тебя или убить?
— Убить.
Ева боялась смерти, как и любой человек. Не хотела умирать — отчаянно, до безумия — но понимала: очередного надругательства она не переживёт. Это станет тем, что её сломает, — последней каплей, переполнившей чашу страданий и унижений. И всё же другая часть её души, более разумная, кричала с не меньшим пылом: «Выжить! Выжить любой ценой!»
От страха мутило. Красные глаза напротив сверкали, словно раскаленная магма, поднимающаяся из недр земли. Слава небесам, демон отпустил подбородок Евы и отстранился, разрывая зрительный контакт.
Пленница осторожно повернула голову, ища пути к отступлению. Оголённые стропила, перекрестья несущих балок, свисающая с потолка паутина — чердак. В трубах завывал ветер. Вдоль стен стояла накрытая белыми простынями мебель, зловеще выделяясь в окружающем полумраке. Чуть дальше угадывался тёмный дверной провал, крест-накрест заколоченный досками, а перед ним — зияющая в полу дыра с неровными краями.
Ева сцепила руки за спиной, пытаясь перестать дрожать. То, что происходило, было выше её сил. Всё это было слишком. Она больше так не могла. Не могла так больше!