Утром нахожу на тумбочке записку и своё кольцо, которое я дала домработнице. Никаких таблеток, разумеется, нет.
«Людей, которые на меня работают, невозможно подкупить. Они знают, что лишатся жизни за предательство. Если тебе что-то понадобится, твой муж будет рад помочь своей жене», — почерк Валида не узнать невозможно. Он такой же дерзкий, размашистый.
Разорвав лист бумаги в клочья, швыряю их в сторону и зло выдыхаю. Становится горько. Неужели я теперь действительно одна? Никого, кто мог бы мне помочь или поддержать. Что ж, и за это ты, Валид Хаджиев поплатишься.
Резко поднимаюсь с кровати и отправляюсь в ванную, где я сейчас снова поплачу, приведу себя в порядок, а после пойду рушить жизнь своего врага, как он разрушил мою.
Начинаю с кухни, где и нахожу домработницу.
— Как вас зовут? — спрашиваю строго, и женщина испуганно дёргается, поворачивается ко мне лицом. — Вчера мы не успели познакомиться.
— Анна, — протягивает настороженно.
— Скажите мне, Анна, кто хозяйка этого дома? На кого вы работаете?
Её глаза бегают, будто взглядом ищет поддержки.
— Я… Я работаю на Валида Саидовича, — отвечает обтекаемо, видимо, понимая, к чему я клоню.
— Нет, вы меня не поняли. Наверное, не расслышали просто. Я спрашиваю, кто хозяйка дома, в котором вы работаете?
О, да. Она понимает, о чём я говорю. Заметно по растерянному взгляду. И это, наверное, не очень красиво, вот так запугивать прислугу, но Валид не играет со мной честно. А значит, я тоже могу переступить границы дозволенного. Хаджиев бросил мне вызов, и теперь должна доказать ему, насколько сильно он ошибся на счёт своей «жены».
— Хозяйка… Вы, — она расправляет плечи, словно готовится к удару.
— Вот именно. Я. Так почему же вы ослушались меня и рассказали о моей просьбе мужу? — впервые произношу это слово, и внутри всё сжимается от противоречия.
Он не муж мне! Не муж! И никогда им не станет. Чтобы быть супругами мало свидетельства о браке.
Женщина качает головой, и снова сутулится, судя по всему, не выдержав удара.
— Я человек подневольный, понимаете? Что мне прикажут, то и сделаю. Простите меня, но эта работа мне очень дорога. К тому же, нрав хозяина я знаю… Не хочу попасть ему под горячую руку. Не держите на меня зла, но я не могу ему соврать.
У меня неприятно ноет в груди от сожаления и сочувствия к этой несчастной женщине. Видимо, у неё действительно нет другого выхода. Но и у меня нет. А на войне, как известно, все средства хороши.