В принципе, это была серьезная победа. Вот когда там торговали грошовыми колечками и брошками со стекляшками вместо камней — это была действительно беда, особенно учитывая, что туда частенько заходила самая что ни на есть целевая аудитория для дешевеньких колечек со стеклянными камешками: девочки, еще даже среднюю школу не закончившие.
Самое смешное (хотя и грустное тоже), что продавцы магазина «По вашему велению» были по ту же сторону баррикад, что и весь коллектив «Магии»: свой магазин они ненавидели как явление, работу в нем саботировали как могли (а могли они, к сожалению, мало, у них был четкий контракт, со временем обраставший поправками, уточнениями и дополнениями), и переквалификации магазина в дорогой шмоточный радовались, как никто. В смысле, в ту пору радовался один: тот, кто был продавцом-хранителем в то время. Но те, что были после него, всегда говорили и себе, и окружающим: «Могло быть гораздо хуже. Мог бы продавать по двадцать кулончиков в день маленьким девочкам. А у меня продажи бывают даже не каждый день, вполне можно жить». Как-то так и держались.
Магазин «По вашему велению» торговал образами, заключенными в вещи. Что это значит и что в этом плохого? Давайте попробуем разобрать на конкретном примере.
Допустим, мужчина примеряет рубашку в этом магазине и думает: «Есть в ней что-то средневековое, рыцарское, что ли». Он думает так не потому что он такая утонченная художественная натура и не потому что рубашка действительно так сильно похожа на что-то средневековое. Он думает так, потому что видит образ, заключенный в рубашку. Образ рыцаря. Сила, отвага, готовность биться за свои идеалы. Биться во славу своей дамы. Биться за свою честь. Биться просто так, потому что ты рыцарь, а рыцари созданы для сражений. В какой-то момент, очень недолго, мужчина видит все, что стоит за простой рубашкой, весь образ целиком. Так что теоретически можно сказать, что он осознает, что именно он покупает… но на самом деле, конечно, нет. Никто никогда не понимает, на что он идет. Никто не понимает, что образ, единожды надетый на человека, будет влиять на него все сильнее. И что с достоинствами каждого образа идут рука об руку его пороки и недостатки.
Мужчина надевает рубашку и ведет себя по-рыцарски: берет слово там, где раньше промолчал бы; вступается там, где раньше прошел бы мимо; он вскоре замечает, что больше не боится боли, не боится тех, кто сильнее, что вообще ничего не боится, что он знает без тени сомнений, что правильно, а что нет. Он поднимает знамя и несет его высоко над головой… не подумайте, что он сходит с ума, — знамя, конечно, метафорическое.