— Мне следовало бы совершить в отместку нечто подобное, но ты только оправилась от болезни… — Выгребая из-за шарфа пригоршни мокрого снега, я окончательно потерял приподнятый настрой. Эли же напротив — хохотала без устали.
— Пойдём! — снова дёрнула она за рукав, и бросилась бежать к водоёму, намеренно сильно притаптывая пока ещё никем нетронутый мёртвый газон, словно это она была первым человеком ступившим на поверхность Луны, а не Армстронг. Может, оно так и было.
А я остался стоять на месте, наблюдая за невесомо подпрыгивающим космонавтом. Сейчас мы точно находились на какой-то другой планете, это там, на Земле, у меня есть союзники, это там, на Земле, всё подчиняется строгим законам физики. Здесь, на Трэжоли, всё настоящее и всё понарошку: мир настоящий, но перевернулся понарошку. Снег холодный по-настоящему, но белый понарошку. Эли — настоящая, но убегает понарошку. По внефизическим законам, убегая от меня, она бежала, ко мне. И это по-настоящему, а не понарошку.
Моя искромётная теория о взаимосвязи времён года и погоды, кажется, обрела ещё одно подтверждение. Первый день последнего осеннего месяца был раскрашен не только первым снегом, но и великолепием женского непостоянства, которое бывает таковым только в том случае, когда обретает форму подобную этой: в покрывающемся холодными кристаллами и замерзающем мире, Эли, наоборот, начинала таять. Сколько ещё «первых» перво-моментов таится за числом сего дня?
— Красиво, правда? — сказала она, обхватив мою руку, стоило мне подойти ближе.
И мы, с минуту, молча наблюдали за тем, как рой снежных звёздочек опускался на плотную смоляную гладь пруда и, касаясь воды, исчезал в недрах супермассивной чёрной дыры. Поистине, ничто так не завораживает как смерть, когда на неё смотрит живой.
— Правда, — всё же ответил я, хоть вопрос уже начисто утратил свою привлекательность. — Знаешь, мне нравится контраст чёрного и белого, нового и старого. В нём кроется какой-то могущественный магнетизм, будь то одежда природы или людей. Но только если меж антиподами царит гармония, что всегда безупречно выходит у природы и лишь изредка у людей. Внешний вид последних частенько превращает красоту контраста в откровенную вульгарность. Вот ты сейчас похожа на бледное пятнышко в…
— Ты хочешь, чтобы я поменяла имидж? — тут же перебила Эли, огорчённо посмотрев на свою одежду.
— Ты хочешь, чтобы ты мне нравилась? — улыбнулся я, как только привычное смущение нарисовалась румянцем на её щеках, выглядывающих из-за горизонта шарфа, точно два солнца на заре. — Хотя я хотел закончить фразу словами « …в море грязи».