— Да, хорошая… — протяжно выдохнул он. — Железный аргумент матери, против которого ни одно моё возражение не имеет весомости: «Сави, в нашей семье принято рожать рано».
— Может, у тебя ничего не выходит из-за отсутствия вагины?
— Хах.
— По-крайней мере у тебя есть семья.
— Нет, в вопросе о личном счастье не должно быть крайностей. А я счастлив, но стоит мне встретиться с семьёй, как они начинают утверждать обратное. — И тут я понял, почему Ксавьер, прикрываясь музыкой, таскал меня за собой на подобные мероприятия: я был его щитом. Я был таким же, как он — холостяком, живущим в своё удовольствие. Правда не знаю, наслаждались ли мы вольной жизнью в действительности или от безысходности.
— Счастье настолько сильный наркотик, что с возрастом мы умудряемся извлекать его из горестей. Я чаще убеждаю себя в том, что счастлив, нежели ощущая это.
— Назревает кризис? Неподалёку есть клуб, я вызову такси? — предложил он.
— Для чего? — не понял я его намерений.
— Хочу помочь. Решим твою проблему.
— Какую проблему?
— Тебе нужно выпустить пар. — Хищно оскалившись, он похабно принялся толкать языком по внутренней стенке щеки, намекая на способ решения проблемы.
— Самоуважение — единственное, что я ещё не потерял.
— Брось! Твои последние отношения закончились год назад, а ты всё пытаешься блюсти обет святого целомудрия.
— Вовсе нет. Только сейчас. Если бы сейчас я был один — это одно, но…
— Так и есть.
— Нет, я… Каким дерьмом в таком случае я стану, если вот так запросто, поддавшись похоти, изменю собственным принципам? Дарить удовольствие шлюхе? Насколько же я должен обесценить свой выбор?! Насколько должен презирать собственное тело, чтобы делиться им с отбросами?!
— Остынь. Я тоже кричал о духовности лет в семнадцать, а в двадцать понял — они все шлю-хи. И твоя француженка не исключение. — Замахнувшийся в ударе сжатый кулак остановился в сантиметре от его гладковыбритой физиономии, прежде чем я осознал то, что собирался совершить.
— Прости, я…
— Пошли! — спрыгнув с подоконника, хлопнул он меня по плечу. Всего лишь пара глотков коньяка, а в горле стоит тошнотворный ком самопрезрения. — «You need coolin’, baby, Iʼm not foolin’», — пританцовывая, Ксавьер пропел строчки песни Led Zeppelin, вызвав своим приподнятым настроем во мне очередной приступ тошноты.
И я уже знал, куда мы направлялись. Но не догадывался, что именно затеял Майер. В подобном я ещё никогда ни с кем не соревновался. Притащив дополнительную ударную установку в одну из свободных комнат звукозаписи, мы оборудовали наш персональный музыкальный ринг. Правило предельно просто: зеркально отражать действия друг друга. Начали с нехитрых упражнений — никто не сбился. Счёт по нулям. Раунд два. Добавляется кардан и базовые сбивки. Счёт по нулям. Раунд три. Полиритмия. Мой ход: четыре к трём между малым и бас-барабаном и восьмые на хай-хэте. Меняю инструменты, чётко отбивая на каждую четвёртую шестнадцатую — Майер не отстаёт и ловко перестраивается, затем отвечая четвёртыми к седьмым.