— Добрый вечер! — поздоровался с нами какой-то мужчина, по всей видимости, муж одной из сестёр.
Пожав Майеру руку и хлопнув по спине со словами «скромный подарок от всех нас», он протянул красиво перевязанную коробку, тут же добавив: «Это идея Инес».
— Значит ли это, что открывать его здесь было бы непоправимой ошибкой? — Ксавьер принялся трясти подарок, с любопытством вслушиваясь в шорох, доносящийся изнутри.
— Открой же! Открой! — заверещали сёстры, помогая сорвать блестящую упаковку.
— Вот чёрт, моя старая футболка. — Из-за собственного смущения криво улыбнулся он.
На футболке красовался весьма забавный принт: кучерявый прыщавый ботаник с чёрной звездой вокруг правого глаза, точно как у Пола Стэнли из Kiss, а над головой парнишки надпись на английском: «One day I’m gonna rock».
— Ты надевал её на все рок-концерты, помнишь? — вмешалась сестра. — Смотри, — выхватив вещичку из его рук, принялась она внимательно осматривать выцветшую ткань, очевидно, в поисках какой-то особой отметки, — на спине даже остались автографы!
— Похоже, пророчество сбылось, — кивнул я на футболку.
— Ещё как сбылось! — засмеялась всё та же сестра, потрепав Ксавьера за макушку.
— У меня тоже для тебя небольшой презент, — вручил я пластмассовый коробок куда более скромного размера.
— Моя визитка? — Ксавьер удивлённо посмотрел, больше не выражая никаких эмоций.
— Та самая, что ты всучил мне на фестивале Feuertanz.
— Вот чёрт! — выпалил он, прервав мою торжественную речь о «памяти и истоках». — Чувствую себя так, словно нахожусь на встрече выпускников. — Вырвался из него сдавленный смешок. — Спасибо, ребята. Теперь будет чем завесить голые стены в новом кабинете, чтобы казаться таким сентиментальным ублюдком.
— Ну, спасибо, братишка…
— Да брось, Инес, — обнял он сестру. — Это и впрямь очень мило — выкинуть несколько тысяч на вечеринку и получить в подарок хлам из папиного гаража. Это доказывает, что я действительно сентиментален.
— Сави, ты мудак, — не выдержала вторая сестра.
— С каких пор люди стали принимать шутки за чистую монету? — наигранно всплеснул он руками.
— Ксавьер, Штэфан, сцена готова! — окликнул нас парнишка-рабочий.
— Кажется, Сабина, ты хотела музыку повеселее, — подмигнув сестре, скривил он верхнюю губу, в стиле Элвиса. И мы поднялись из оркестровой ямы вновь в свет софитов.
29
А дальше всё покатилось к чертям. В самом разгаре выступления мой мобильник начал неистово вибрировать в кармане брюк, сбивая с нужного настроя и вынуждая отвлекаться на то, чтобы нащупать кнопку сброса вызова. Но каждый раз, нажимая на «отбой», спокойствие воцарялось лишь на секунды. Затем телефон опять принимался за своё. Едва не выругавшись в микрофон, я достал донимающую трубку. На экране светилось: «Йенс Эберт». Заметив моё замешательство, Ксавьер вопросительно изогнул брови, продолжая напевать свои строки. Я и сам не знал, что могло понадобиться Йенсу, раньше он не проявлял подобной настойчивости. В голову полезли различные мысли, вплоть до абсурдных: возможно, Тони не до конца затушил один своих грёбанных бычков, и теперь студия и подземный гараж Эбертов полыхают адским пламенем.