Растерявшись от столь неожиданной грубости, Дэни застыла на месте, ловя губами воздух в поисках подходящих слов. Вопреки законам физики, молния ударила только после грозового раската его вопроса, пронзив оцепеневшее сердце. Неловкую паузу нарушил телефонный звонок. Звонил Майер, звонил узнать, где находится приятель.
— Бегаю. Дождь на улице, а я в зале. В одиннадцать. Хорошо, — последовала череда лаконичных ответов. — Спасибо, но мне пора, — повесив трубку, обратился Штэфан уже к Дэниэль. — Позвоню вечером, узнать о твоём самочувствии. — И, громко топая, побежал по ступенькам вниз к выходу.
Последняя фраза повисла в спёртом воздухе лестничной клетки едкой копотью, словно теперь его слова стали «шаблонной любезностью». Но сознание уцепилось совсем за другое — за ложь. Сознание пыталось найти объяснение, только что произошедшему. «Плевать. Плевать, кому и что он говорит», — жалкая попытка сознания обмануть подсознание. И мысль-истина уже победоносно скалится.
Захлопнув за собой дверь, в надежде, что с громким хлопком лопнут вернувшиеся страхи, Дэниэль снова просчиталась. Свет в прихожей, так и оставшийся включенным до утра, осветил картины памяти прошлого вечера. Очевидно, они ещё не скоро рассеются туманом воспоминаний. Куда ни глянь — сплошные отголоски: на теле куртка Штэфана, в руке пакетик с лекарствами, который он вручил ей со словами: «Тебе повезло, для горла у меня целый арсенал пилюль». Ещё и зеркало, словно выждав подходящего момента, предательски подчеркнуло все уродства больного тела: раздувшиеся лимфоузлы превратили тонкую шею в отвратительный змеиный капюшон.
— Идиотка. — Больше не сдерживая слёз, опустилась она на колени перед собственным отражением.
35
Десять тридцать девять, а машина Майера уже стоит у дома, дверь в студию — нараспашку. Снизу доносятся голоса и смех. Скрипучий дедовский смех Ксавьера.
— Хей, — поздоровался я, спустившись к парням.
— Ну, нам пора, — похлопав Тони по плечу, Ксавьер кивком указал на выход.
Пока я собирал вещи в дорогу, Майер, откинув лестницу, ведущую на чердак, точно коршун, усевшись на верхней ступеньке, наблюдал за моими перемещениями из комнаты в комнату и попутно пересказывал пропущенные мной события.
— … Всё прошло хорошо, — подытожив рассказ, оценил он вчерашний вечер.
— Это главное, — ответил я и выкатил из спальни чемодан, набитый костюмами для предстоящей фотосессии. — Можем идти.
— Тони я лично отвёз обратно. Ты уж прости, но живёте вы на одной улице, поэтому объехать окна твоего дома не получилось. — Нарисовавшаяся на его лице загадочная ухмылка, закончила мысль за него сама.