Глава 17 "Господин Не-такой-как-все"
Алена краем глаза наблюдала за Стасом, пытаясь понять причину, заставлявшую его то сжимать, то разжимать пальцы. Может, рука затекла держать ее? Так чего не отпустит?
— Во время войны, — экскурсовод глядела Алене прямо в лицо, будто вещала для нее одной, — подвиг людей искусства сравним с подвигом тех, кто сражался на передовой, ведь они поддерживали в людях веру, а без веры мы бы не выстояли. Потому театр музыкальной комедии проработал всю блокаду. Нынешний его директор Владимир Пашков впервые пришел в театр как раз в это страшное время. Им, подросткам, некуда было деваться, потому что школы закрыли. Тогда шла «Баядера», содержания которой мальчики, конечно же, не поняли, но сама атмосфера, когда кругом народ и музыка, произвели на них такое впечатление, что бедные на время даже позабыли про голод и стали ходить в театр каждый день, а потом заменили взрослых и стали следить за водопроводной и отопительными системами театра, а это было очень страшно, ведь в подвалы сваливали трупы перед отправкой в морг. Иногда спектакли приходилось прерывать из-за бомбежек аж до девяти раз. Бомбоубежища в театре не было, поэтому и актерам, и зрителям приходилось бежать в Филармонию, находящуюся по соседству. Но когда в один из ночных налетов снаряд попал в здание театра, спектакли пришлось прекратить, но без оперетт Ленинград жить не мог. Спустя месяц, двадцать пятого декабря, в пустующем помещении Ленинградского Академического театра драмы имени Александра Сергеевича Пушкина артисты справили новоселье спектаклем «Черное домино». Утром репетировали, вечером играли спектакль — все, как в мирное время, только работать приходилось в нечеловеческих условиях. Электричество поступало с перебоями, поэтому иногда репетировали при керосиновых лампах. А температура в зимние месяцы в зале опускалась порой до минус восьми градусов. Но никто не сетовал, работали до последнего в переносном и прямом смысле: в конце декабря сорок первого от голода прямо на сцене умерли в спектакле «Три мушкетера» Федор Абрамов, а в третьем акте «Баядеры» Николай Засимович. Бюллетень неявившегося артиста, как правило, означал смерть. Блокадная труппа театра насчитывала двести девяносто одного человека, из которых пятьдесят шесть умерли от голода и восемь погибло на фронте. Но театр существовал и создавались новые спектакли. С шести утра выстраивались очереди за билетами, с рук их можно было приобрести только в обмен на дневную порцию хлеба. Известно, что в блокадные дни театр посетило миллион триста тысяч зрителей.