Короче говоря, все шумели, бряцали оружием и мерялись достоинствами, Потом приехала Марина и начала падать в обморок и заламывать руки, главврач, который, как я поняла, был либо подкуплен, либо просто имел свой процент от будущего куша, кричал, чтоб все покинули помещение, а по его бегающим глазам я понимала, что ни в коем случе нельзя ему позволить оставить отца в больнице. Хотя, после такого шума, вряд ли он на что-то решится, но... Мало ли... У отца слабое сердце, все что угодно может произойти. В итоге Сергей переговорил еще раз по телефону, передал трубку местному начальнику полиции, которого с главврачом связывали, похоже, или родственные или дружеские отношения, очень уж он показательно не обращал внимания на наши справедливые требования, и тот, после короткого разговора, замолчал и снял своих людей с объекта.
Марина упала в обморок по-настоящему, но всем уже было не до нее.
Я побежала в палату к отцу и застала этого невозможного человека за флиртом с симпатичной медсестрой!
У меня даже руки опустились. И такое зло взяло! Мы там, понимаешь, его жизнь спасаем, а он ни сном ни духом! Развлекается!
Правда потом я поняла, что первое впечатление было обманчивым, отец явно чувствовал себя не очень хорошо. Но действие того препарата, которым его здесь пичкали практически сутки, уже ослабло. И он находился в своем уме. И твердой памяти.
Поэтому меня обнял, ситуацию понял, потребовал телефон, потому что, как оказалось, его и этого лишили. И он как раз пытался уговорить медсестру дать ему трубку.
Ну а дальше уже все завертелось так, как надо было моему неугомонному и очень злому, насколько позволяло его состояние, папаше.
Я прямо выдохнула, заметив знакомый бесовский блеск в глазах. И даже слегка пожалела свою, уже, наверно, бывшую мачеху. Несладко ей приедтся. Отец умеет мстить изощренно.
Сергей, посчитав свою миссию выполненной, деликатно оставил нас наедине. Я даже удивилась, не замечала за ним подобного. Я вообще много чего раньше не замечала, оказывается...
- Это чего за черт с тобой? - папаша, как всегда, отличался тактом.
- Это, между прочим, человек, который спас твою жизнь, - мне стало обидно за такое пренебрежительное отношение к своему спутнику, совершенно бескорыстно оказывающему помощь. Бесценную, между прочим!
- Да я понял, солдафон бывший, казармой за километр прет. Ты с ним спишь?
А вот это уже грубо. Но привычно.
- Не твое дело, - огрызнулась я, тут же вспомнив, почему я пять лет назад уехала из родного гнезда, куда глаза глядят.
- Спишь значит...