Я толкаю дверь и сразу, с порога, открываю огонь. Два офицера в белых кителях склонились над столом и что-то сосредоточенно разглядывают. Они дернулись, отпрыгнули, полезли за своими пистолетиками, но я поливал их свинцом примерно так же, как водой из брызгалки: основательно и не отпуская курка автомата.
До чего же враги глупые! Кобуру нужно держать расстегнутой! Впрочем, они у себя дома, глубоко в тылу на исконной немецкой земле. Это я здесь – гость.
Фашисты упали. Фуражки с них синхронно слетели.
Я брезгливо поморщился. Переступил через трупы и замер: на столе, на пеленке лежал младенец, разбуженный грохотом выстрелов. Сейчас он орал, как резанный. Хотелось даже пристрелить его, как всех остальных, ведь в немецком замке не может быть нормальных детей. В принципе.
Секундное раздражение прошло и мне стало стыдно. Если в игре я начну убивать женщин, детей и стариков, то чем буду лучше фашистов?
Вот только я не помню, чтобы в игре были младенцы. И где, черт побери, его мать? Мать его… – женщина? Или он – из пробирки. Гомункул обыкновенный, алхимический? Или его выпарили из корня мандрагоры?
Нет, его без присмотра не оставят. Скоро за ним придут. Непременно. Офицеры сами малюток не таскают, у них для этого есть бойцы и слуги.
А еще я вдруг осознал, что здесь очень холодно. Как младенец дрых в этой мерзлоте? Или его как раз размораживали в огромной микроволновке? Типа эксперименты с переброской во времени.
Он важен для них, этот малыш. Не сам ребенок, а то, сколько он выдержит издевательств над собой, пока не умрет на разделочном столе проклятых ученых!
Мне стало жаль бедолагу. Но что я мог для него сделать? Тут самому бы выжить. И все же…
Я подхватил визжавшее чадо и вышел обратно в коридор.
И что дальше? С ребенком на руках я не смогу стрелять. Его негде спрятать, ведь он живой. Он будет орать, пока его не найдут. Нести с собой – на его вопли сбегутся, как на рев сирены. Его в рюкзак к остальному реквизиту не впихнуть. Кстати, интересно: почему? Типа: я нашел артефакт, но он только мешает. Странный этот патч, что ни говори. Нужно выбираться из него в обычную игру: там как-то все проще, человечнее.
Младенец продолжал разрываться, привлекая к себе внимание. Пеленка была сухой и не пахла. А молока у меня не было. Это что, квест такой? Найди бутылочку, покорми малыша, оттащи его к матери, спаси бедную женщину, что непременно висит на цепях и умирает от жажды.
Вот куда теперь?
Вопли «мелкого» сделали свое черное дело. Я услышал лязг открываемых дверей и сзади, и спереди. Все, попал я с этим ребенком!