Черт! Здесь просто нельзя надеяться на лучшее!
Вот они, гребанные ворота: кованные, тяжелые. Но закрыты наглухо, точно запаяны. Да, в такие – танк проедет, но что толку-то? Открыть их изнутри, точно, не удастся! Механизм, наверняка, спрятан за боковой, тоже задраенной дверью. Вот что теперь?
Я чуть не разревелся от обиды. Вот же сволочи разработчики!
Думаю, отсюда есть лишь один правильный путь – через комнату с финальным боссом.
И фальшивые геймеры появлялись в игре вовсе не зря, они пугали меня, мол, даже если выйду живым из схватки с монстром, толку от этого не будет. Уверен, что они врали, хотели отговорить от прохождения игры. Возможно, тестирование выявило некий баг, с помощью которого отсюда можно удрать. И прописан «глюк», похоже, именно в подземельях с финальным монстром.
Но перед решительной и последней битвой необходимо убедиться, что за спиной не осталось хитрых нацистов. Обидно будет, если после победы над настоящим чудовищем, меня пристрелит в спину какой-нибудь солдатик да еще из пистолетика.
И тут я поймал себя на том, что окончательно перестал непрерывно бояться. Словно устал от ужаса.
Более того – разозлился. Что не предпринимай, а исход любых действий в этой игре предрешен.
Но я не сдамся! Нет, я буду драться до последнего вздоха! В конце концов, компьютер может просто зависнуть, в том числе – и от моей ярости. А если я не выберусь из ада сам, так хотя создам неприятности электронным алгоритмам!
Меня начало физически потряхивать от ненависти. Я внезапно ощутил пульсацию бушующей во мне крови. Кажется, сейчас порву всех этих фашистских недоносков голыми руками!
Ну, держитесь! Я – Зверев! Смерть вам, боты позорные!
Вооружившись гранатой, но благоразумно оставив автомат болтаться на шее, я метнулся назад, теперь уже к восточной башне. В нее вело два входа: один центральный, другой – с приступка, с приподнятой на пару метров цементной лестницы, какие бывают перед современными девятиэтажными «свечками».
Я взбежал по лестнице, распахнул дверь, ворвался внутрь:
– Что: вы не ждали, а мы приперлися? Подъем, уроды!
Вспыхнул свет. Я не видел, кто щелкнул выключателем. Просто стало светло. В реальности так не бывает.
На кроватях сели заспанные немцы. Глаза их были мутными. Они ничего не понимали. Немцы оказались в белых майках, на которых стояли синие несмывающиеся печати их орла со свастикой. Для меня это было неожиданно. Без мундиров я врагов до сих пор не видел.
Одежда, аккуратно сложенная, лежала у каждого на тумбочке.
Немцев было около дюжины. Автоматы их стояли на стойке возле входа.