— Неудивительно, — вмешался Уваров, — с таким-то технологическим, экономическим и численным преимуществом. Да еще и подавляющая часть Меценатов с их административным ресурсом. У бедняг попросту не было шансов. Кстати, напомни, что с ними случилось? С этим Фронтом освобождения?
— Его разгромили. Предводителей зачистили, а обычных рядовых разоружили и пленили. На востоке безлюдной Северной Америки для них была создана специальная зона проживания, куда доставили членов Фронта, а также лиц, оказывавших им поддержку. Они получили то, за что так боролись — никаких роботов, никакого искусственного интеллекта. Впоследствии, «за хорошее поведение» изгнанникам разрешили образовать свою автономную общину с собственными укладами и порядками государственного уровня, но под пристальным присмотром Метрополии. Более того, последняя во избежание новых социальных штормов дала добро на переезд всех желающих в оную резервацию. Не считая ничтожно малого числа реваншистов и тлеющей взаимной обиды, спустя годы конфликт практически исчерпал себя. Каждый получил то, что он хотел. Что касается Метрополии, то она возобновила научные разработки в попытке исправить последствия катастрофы 10-летней давности. Во избежание новых непредвиденных ситуаций доступ к восстановленным сирафинам пришлось ограничить, используя их по необходимости и в гораздо меньших масштабах. Например, для воссоздания Пробела, куда были брошены основные силы всего ученого сообщества.
Едва Амила договорила, а перед Уваровым ярко-желтым свечением уже пылали цифры, по всей видимости, обозначавшие дату происходящего. Он заметил, как возле медицинских центров толпились взволнованные люди, они выстраивались в очереди, ожидая обследования. Другие, кто гражданский долг выполнял с меньшей охотой, подвергались принудительному обследованию. Были еще и третьи, кого безотлагательно госпитализировали ввиду их тяжелого состояния.
— В 2115-м году мир столкнулся с первой крупной вспышкой «чумы 22 века». Аномалия-Р1 — так прозвали неизвестный доселе недуг, который поражал центральную нервную систему, сжигая нейроны за 100–120 дней и провоцируя биологическую смерть. На ранних стадиях у больного наблюдались: провалы в памяти, головные боли и боли в спине, депрессивное состояние, апатия, невосприимчивость к запахам и вкусам, дезориентация в пространстве. Некоторые жаловались, что их постоянно било током, стоило им прикоснуться к чему-либо. Со временем болезнь прогрессировала, действуя все более угнетающе на психофизическое состояние больного: паранойя, приступы внезапной паники, боязнь слишком ярких цветов и громких звуков, неприязнь общества. Во многих случаях наблюдались такие тяжелые психические расстройства личности, как шизофрения. На последней стадии больной уже довольно слабо ощущал себя, как личность, он переставал двигаться и рефлексировать, большую часть времени находился без сознания, не реагировал на внешние раздражители, переставал чувствовать боль. А после переставал функционировать его мозг.