Вообще, вид монарха внушал доверие. Он не таскал на плечах горностаевой мантии, не был сплошь увешан слитками золота и драгоценными камнями, - нет, его наряд, пусть и заметно богатый, выглядел, тем не менее, довольно простым. Главным его достоинством было, вероятно, удобство, поскольку камзол был сострочен из ткани куда как более мягкой, чем тот, что предлагался самому спасителю королевства; рубашка, очевидно, тоже отличалась уютностью, как, впрочем, и короткие штаны, чулки, и даже пресловутые туфли, так испугавшие Себастьяна. Монарх в этой обуви ощущал себя, вне всякого сомнения, очень комфортно, что сказывалось и на походке – со стороны можно было подумать, что Ноэль шествует в мягких тапочках.
Кроме того, Ноэль был высок; вне всякого сомнения, силен и широкоплеч. Даже со спины, как его рассматривал сейчас Себастьян, он выглядел самым настоящим, истым королем, и у молодого человека в голове мелькнула смутная мысль, что никакой Вагрант с ним бы точно не мог сравниться. Правда, Вагранта-то он не видел…
Миновали широко распахнутые двери, и зашли в чайную комнату. Приятный, теплый и терпкий аромат крепкого напитка мигом окутал вошедших, заставляя того из них, кому это было внове, даже немного прикрыть глаза, с наслаждением вдыхая витающий по комнате запах.
Привело это, правда, лишь к тому, что, увлекшись собственными ощущениями, парень, забывшись, немного запнулся за мягкий ковер, устилающий здесь пол и, охнув от боли, тихо чертыхнулся сквозь зубы.
Кинел позади мимолетно закрыл лицо рукой. Позволять себе такие выражения в присутствии короля было просто верхом неприличия, за такую вольность могли даже отказать от дворца, не допуская впоследствии грубияна в его стены. Себастьян, в очередной раз забывший о наставлениях лорда и его совете хотя бы притвориться воспитанным, совершил новую непростительную ошибку.
Впрочем, заметив, что дядя и это готов спустить своему протеже на тормозах, молодой человек негромко хмыкнул и, надменно приподняв подбородок, прошествовал мимо спасителя Даирнаса и замершего близ него монарха к одному из небольших столиков, изящно расположенных возле стен. В чайной комнате не было строгого распределения мест, люди садились, куда захочется, но, вместе с тем, каждый из завсегдатаев этого места уже давно облюбовал себе какой-нибудь конкретный столик, который не занимал никто другой.
Себастьян, растерянно оглянувшись, непонимающе нахмурился, переводя вопросительный взгляд на короля. Куда ему следует сейчас сесть, он не представлял и, говоря откровенно, ужасно боялся совершить еще какую-нибудь бестактную ошибку.