Губы княгини продолжали дрожать в презрительной усмешке, которую не скрывали от грустного взгляда мужа занавесившие половину лица густые волосы. Взгляд князя скользнул ниже, а потом еще ниже — свободное шелковое платье из тонких кружев с растительными орнаментами раскинулось вокруг стула бежевым колокольчиком. Отсутствие сорочки являло миру точеное тело вечно-юной девушки. Жаль только стойка воротника спрятала от князя тонкую шею, а вот грудь, скрытая накидкой из кружева Шантильи, не расстроила князя: он прекрасно помнил ее очертания.
— Что ты тих, как день ненастный? Опечалился чему?
Князь не мог ответить ни словами князя Гвидона, ни своими собственными. Княгиня не смотрела на него, а вот он не сводил с нее глаз.
— Сердишься, что я велела перенести кроватку в столовую, которой мы и так не пользуемся? Да полно тебе хмуриться. Мы не крестьянская семья, в которой дети видят больше, чем положено им по возрасту. Мы не нормальные городские дворяне, которые запирают детей с няньками в самом отдаленном углу дома, чтобы своими криками те не мешали родителям вести привычный образ жизни. Ты же знаешь правду. Я даже сейчас чувствую ее запах. Это выше моих сил!
Княгиня подскочила со стула, бросив иглу мимо вышивки, и так стремительно шагнула к Мирославу, что шлейф из черных волос вихрем метнулся за ней. Тонкие белые руки без колец, которые помешали б вышиванию, легли на лен русской рубахи.
— Ты не упырь, друг мой. Не понять тебе моих мучений. Или постой, — княгиня чуть отстранилась от князя. — Не их ли ты желал для меня, таща в дом Федорино дитя?
Князь по-прежнему молчал.
— Скажи мне, неужто он сам не исходит слюной, чувствуя ее тепло, слыша учащённое биение маленького сердечка? Неужели даже в мыслях не желает вонзить в тонкую шейку острые клыки?!
Это больше не был ручеек, это не была даже полноводная река, это был горный водопад, отдающийся эхом в обычной комнате необычной хозяйки в доме на реке Фонтанке.
— Ненавижу тебя, князь! Ненавижу!
Мирослав скинул с плеч тонкие руки и оттолкнул от себя княгиню. Та отступила на несколько шагов, нагнулась, чтобы поднять оброненные нитки, и молча вернулась за работу, будто ничего и не произошло только что между ней и законным супругом.
— Я заказала для вашей Светланы рубахи с оберегами, — снова зажурчала княгиня ручейком. — Обещались принести к завтраму. Ну-с, ты все выяснил, из-за чего заходил ко мне?
Князь продолжал молчать. Княгиня продолжала говорить: