— А я действительно ждала, что вы поцелуете меня, — сказала я раньше, чем подумала, что говорить подобное нельзя.
Барон вскинул голову:
— Я не понимаю вас, Вера…
— А меня понять очень просто, — я уперлась ладонями в ледяные края гроба, чтобы сидеть ровно и не скользить по влажному атласу. — Это будет наша с вами маленькая тайна. Вы ничего не скажете Яну про наш эксперимент, а я ничего не скажу ему про ваш поцелуй. Согласны?
Я протянула руку, с кольцом, но барон не принял ее.
— Сперва ответьте, согласны ли вы на подобную работу?
Я опустила руку, но не глаза:
— Вы не совсем понимаете меня. Я привыкла работать, хотя нельзя сказать, что я зарабатывала достаточно, чтобы быть довольной своей работой. И Ян появился в тот момент, когда я оказалась в очень затруднительном материальном положении, потому ухватилась за его предложения, не особо раздумывая над тем, что буду делать в музее. И если это условие моего контракта, то я найду в себе силы побороть страх. Смогу привыкнуть к этому гробу и даже к чужим поцелуям. Работа есть работа…
Барон молчал. Либо я обидела его своими словами, либо он ждал продолжения.
— С практикой я забуду, что это гроб, — повторила я для пущей важности.
И погладила обивку — атлас точно оттаял и теперь ласкал руку, а швы приятно щекотали ладонь. Мне вдруг перестало быть холодно в кружевном платье. И теперь я действительно боялась поднять на Милана глаза — вдруг догадается о причине моего румянца… Идиотизм! Поддаться на ласки гроба…
Я стиснула пальцы на бортике. И очень вовремя. Пальцы Милана в эту секунду сомкнулись на кружеве, окольцевавшем мою шею. Я дернулась, но его руки и мои удержали тело от падения. И окончательно лишили меня свободы.
— Скажи, на что еще ты способна ради денег?
Он вытягивал меня из гроба. Или притягивал к себе. Или всего лишь хотел, чтобы я подняла на него глаза. Боли не было, но был страх ее ожидания. Я всматривалась в потемневшее лицо барона, но оно не выражало ничего. Говорить я не могла. Вернее, боялась, что из сжатого горла, вместо членораздельных слов, вырвется хрип.
— Что ты сделаешь еще ради драгоценностей и нарядов?
Милан задавал вопросы медленно, будто забыл, что я говорю на его языке достаточно бегло. И тут я поняла, что он говорит не со мной… И еще недавний тропический жар сменился сковывающим тело холодом. Он говорит в моем лице с одной из своих бордельных девочек или вообще с Элишкой… Ради карточного долга брата она продала себя ему. И вот он вытащил ее из гроба, чтобы добиться наконец ответа, почему потом она предала доверие мужа.