— И как я могу это сделать? — я запнулась и едва различимо прошептала: — Чем я могла бы понравиться Яну?
И тут же прикусила язык за двусмысленность вопроса. Мне не нужен на него ответ, мне не нужен Ян, мне, черт возьми, нужна работа моей мечты. И главное, чтобы марионетка из моего чемодана не лежала мертвым грузом! А это… Этот спектакль с ролью невесты можно классифицировать расширенным собеседованием… Закон подлости в действии!
Мне почти уже пробрало на смех. От холода и идиотизма ситуации. Чужая невеста с чужим кольцом в шкуре какой-то нестандартной женщины. А где во всем этом я настоящая?
Пан Ондржей молчал. Я не выдержала: сам заварил кашу, сам пусть и расхлебывает!
— Ну подскажите, что Яну могло бы во мне понравиться?
— Откуда ж мне знать! — он продолжал смотреть в сторону. — Я тебя первый раз вижу.
— Но вы небось наводили обо мне справки…
— Конечно, наводил, — теперь уже усмехнулся пан Ондржей. — Ничего интересного.
Голос смеялся, а лицо нет. Я ввязалась в комедию. А он жил в трагедии. Денежной. Наверное, этот человек потерял больше, чем я в состоянии заработать за десять лет. Или вообще за всю жизнь… Некоторые вот за копейки старух-процентщиц мочат…
— Можешь нафантазировать что угодно и о себе, и о вашей с Яном любви. Пану Кржижановскому даже не придется ничего подтверждать. Нам с тобой необходимо уладить глупые формальности до его возвращения, чтобы не омрачать Рождество бумажной волокитой.
— Я постараюсь сделать все, что в моих силах.
Я давала это обещание не только ему, но и себе. Мне жизненно необходимо остаться здесь на более-менее длительный срок — вернувшись сейчас в Питер, я буду чувствовать себя днищем. На ровном месте! Мои куклы шикарны. Они созданы, чтобы жить и радовать людей. Только в Питере никто этого не понимает. Один мой вампир уже томится в музейном ящике. Второй не должен навечно застрять в чемодане.
— А что мне делать с куклами? Оставить в номере?
— Да!
Чешское "Ано" прозвучало ударом хлыста, и я вздрогнула.
— Пока будешь работать с живой марионеткой. А эта… На самом деле это подарок Милану на Рождество. Своеобразный. Возможно, он ему и не понравится, — пан Ондржей развернулся ко мне и коснулся плеча. — Кукла шикарная, к тебе нет никакой претензии. Дело в том… Я не хотел говорить и все же… На случай, если Милан вдруг решится показать тебе лицо…
Чтобы ты не испугалась…
От монотонности его речи я вдруг почувствовала себя китайским болванчиком, готовым клюнуть носом прямо в прикрытую шарфом шею говорящего. Меня разморило — срочно в кровать и спать…
— Марионетка сделана с него.