— Нет!
Я вцепилась ему в шею, позабыв все приличия. Наши щеки соприкоснулись. И это прикосновение обожгло, точно наждачка. Теперь настал черед дергаться мне, но барок удержал меня на весу. Боже, у него шелушится кожа. Осыпается, точно сухие белила. Жуть какая!
— Я жду, когда вы поблагодарите меня снова.
В абсолютно лишенном эмоций голосе вдруг послышались живые шутливые нотки.
— Спасибо…
Я продолжала крепко держаться за его плечи в надежде, что барон ослабит хватку. Его руки стальным кольцом лежали под моей грудью. Так поднимают детей на табурет, раз и все, но не держат женщин дольше бесконечной минуты.
— Она еще внизу? — спросила я про мышь, чувствуя, что отхлынувшая от страха кровь стыдливым румянцем возвращается мне в голову из-за несанкционированных объятий.
— Уже нет…
Я услышала приглушенный шлепок — выходит, барон протолкнул сапогом мертвое тельце между балясин. Но меня на пол все равно не поставил. Я умоляла сердце прекратить отбивать барабанную дробь, ведь барон чувствует сейчас под своими пальцами каждый его удар.
— Их много? — мой голос, увы, дрожал.
— Попадаются. Ночью.
Барон будто нехотя опустил меня на пол и отступил почти вплотную к перилам. Ох, я дура… Когда он в последний раз обнимал женщину и когда еще будет… Надо было висеть и терпеть, делая другому приятное. А вот я, о ужас, ничего не почувствовала, а ведь он какой-никакой, а мужчина. Можно сказать, рыцарь! Избавитель! Безжалостный убийца, вот он кто! Был, есть и будет таковым! Но страх перед серой мышью затмил все другие страхи.
— А поставить хотя бы мышеловки… — спросила я, испугавшись тишины и слуховых галлюцинаций: со всех сторон мне чудился писк, будто по особняку бродили полчища крыс, прямо как в "Щелкунчике". Да, да… Писклявую музыкальную дорожку тоже стоит добавить в музей…
— Мышеловки, вы серьезно? Чтобы вы случайно в них угодили? — почти усмехнулся барон. — У нас есть кот. Но он слишком ленивый… Впрочем, кроме вас, пани Вера, у нас никто не боится мышей.
Снова смешок. Уже немного злой.
— Я привыкну, — поспешила я успокоить барона.
— Вам не придется привыкать.
Я сглотнула слюну. Вот ляпнула — типа, я к вам надолго. Не мечтай, девочка — тебе только что почти что прямым текстом сказали, что терпеть тебя долго не намерены ни при каких обстоятельствах. Обидно. Но стоит проглотить обиду и завтра затеять с бароном новую игру. Возможно, более успешную. Сегодня он позволял лишь подыгрывать себе, а играть по чужим правилам я никогда не умела. Наверное, поэтому я избрала себе профессию художника по куклам, а не кукловода.