Особняк не утонул пока в кромешной тьме, и я могла бы вовсе не держаться за руку барона, но мне хотелось чувствовать его рядом. Вспомнить подобные ощущения с Толиком у меня не получилось — букетно-конфетный период у нас вышел скомканный из-за экономии времени с моей стороны и бережливости с его, или же он просто не умел ухаживать или я не умела испытывать подле него этого странного трепета. Да и перед кем трепетать — перед банальностью, возведенной в куб? А здесь подле меня шла тайна, страшная и потому безумно манящая, и я липла к барону, точно иголка к магниту, и ему потребуется теперь вся его сила, чтобы оторвать меня от себя. Ничего. Справится… В крайнем случае, призовет на помощь карлика.
Однако Милану оказалось достаточно остановиться и дернуть локтем, чтобы я замерла подле него на почтительном расстоянии. Барон не смотрел на меня даже лишней секунды, потому что возился с замком, а я глядела в пол, чтобы не раздражать его так называемым разглядыванием. Ключ от мастерской холодил ладонь, и я наконец сообразила сунуть его в карман джинсов. Когда дверь открылась, барон пригласил меня войти первой. В темноту. Полнейшую.
— Я открою окна.
Надеюсь, только портьеры, потому что мне вдруг сделалось безумно холодно, как днем в склепе. Это всего в двух шагах от моей спальни, а точно на северном полюсе очутилась!
В комнате не добавилось света. За окнами за доли секунды успела разлиться ночная тьма. Барон немного постоял в нерешительности, а затем попросил меня подождать и ушел, снова слетев с лестницы со скоростью мальчишки. Я потерла плечи, но согреться особо не получилось. Зато глаза привыкли к темноте, и я поняла, что комната довольно просторная, а вот ее предназначение осталось для меня загадкой — стол и два кресла недалеко от пустого камина и шкаф. Большой, четырехстворчатый. Это не спальня. Здесь отсутствует кровать, хотя она могла здесь когда-то быть. Или же она за дверью, скрытой пологом, подвязанным золотой лентой с кисточками. Почему золотой? Да потому что другие в данных интерьерах не использовали. Пары шагов к потайной двери хватило, чтобы
остановиться — пол скрипел еще ужаснее, чем в моей спальне, а меня с детства пробирал холодок от этого звука. Вдруг сделалось светлее — я вновь не заметила возвращения барона. Пол внизу почти не скрипит, а здесь, наверное, надо просто уметь ходить не как слон.
Я взяла протянутую лампу, а вторую Милан оставил себе и двинулся к огромному шкафу. Нет, под ним пол тоже поскрипывает, не так сильно и не так противно, как подо мной, но все же. Хотя, возможно, скрип страшен лишь в одиночестве и в темноте. Сейчас я не поморщилась, даже когда заскрипели створки шкафа. Увы, они не открылись должным образом, чтобы я увидела нутро. Барон обернулся в последний момент и захлопнул шкаф.