— Все по-старинке еще. Этому кинотеатру сто лет. Но не вижу никакого смысла что-то переделывать. Маленький ребенок, собака…
— Какая собака? — Настя чувствовала себя нехорошо. Голова кружилась, точно она выпила не чай, а коньяк.
— Эйты. Другой у нас нет. Пока во всяком случае.
— А… Я не поняла…
Она уже ничего не понимала. Он говорил о них, будто о настоящей паре. Но были ли они таковой? И будут ли? Хотелось заглянуть в глаза, но Кеша уже нагнулся к дивану, чтобы вытащить из него два пледа. Один сразу бросил Насте, и та закуталась в него, чтобы скрыть дрожь. А то он ее не заметил? Даже если глаза подвели, то его мужское чутье не должно дать сбой и на этот раз. Как и здравый смысл — он раскусил ее в два счета. А вот она не в состоянии понять странного принца, хотя Кеша и швырял факты своей личной жизни ей в лицо один за другим, совершенно не стесняясь.
Глава 27. "Такой он — такой, как она"
Кеша снял только пиджак, бросил его на пуфик у стены и как-то странно, точно выжидающе, посмотрел на Настю.
— Настюш, это как в студенчестве. Когда вдруг остаешься у друзей, хотя честно рассчитывал доползти до дома.
Что он имеет в виду, Настя не поняла. Не поняла даже, как Кешины пальцы оказались переплетенными с ее пальцами, чтобы заставить их застегнуть верхнюю пуговицу джинсов, которую она секунду назад расстегнула.
— Только ремень сними. С ним спать неудобно.
Она ткнулась носом в футболку брата — Кеша зажал ее плечи руками, аккуратно вынимая ремень из каждой шлевки. И вот наконец тот с гулким стуком ударился об пол, но Настя не отстранилась, пока Кешины пальцы не взобрались по позвоночнику к ней на плечи. Тогда она тоже осталась на месте. Только откинула голову. Ждала поцелуя.
— И я специально не побрился сейчас, — сказал хрипло Кеша и стиснул губы.
Она смотрела ему в глаза, но не видела лица — все плыло, закрывалось веером ресниц. Глаза слипались, но Настя силилась держать их открытыми в надежде получить хотя бы один, пусть самый краткий, но все же поцелуй. Но Кеша вдруг резко шагнул в сторону и одним движением вытянул из брюк черный пояс, чтобы бросить рядом с ее белым.
— Настюш, ложись к стенке, — сказал он еще более глухо, оставаясь к ней спиной. — Я тут с краю. Пледа два. Так что не замерзнем. Они теплые.
Настя кивнула ему в спину и, выскользнув их тапок, забралась коленками на диван, чтобы сложить пирамидкой на полу лишние подушки. Затем подтолкнула в угол одну и легла, натянув плед по самые уши. Следом лег Кеша, как и обещал, с другого края. Диван такой широкий, что даже вытянутой рукой до спины не дотронуться. И не надо. Пятница пусть уже и наступила, но до вечера еще далеко. А этот человек, видимо, не меняет свои планы ни при каких обстоятельствах, даже форс-мажорных. Или стесняется матери — что ведь вполне возможно. Это студенты, даже в чужом доме, никого не боятся.