Если не получится устроиться в Германии, могу перебраться в Чехию. В Карловых Варах и Марианских Лазнях в санатории мы с женой раз пятнадцать бывали по месяцу. Язык чешский более-менее понимаю. За небольшое время освою. То же самое Австрия. И там не менее десяти раз бывал и жил как в Вене, так и в Зальцбурге, да ещё и в Альпах отдыхал, катаясь с гор на лыжах. Значит, могу предложить новые конструкции горных лыж и другой техники. За денюжку малую, конечно.»
Под стук колёс дремота стала окутывать мозг Глеба Петровича и, опираясь на верную палку — защитницу, он задремал.
Погода за окном вагона стала портиться, набежали тучки и мелкий дождик застучал по стеклу. Шум дождя усилил дрёму: Глеб Петрович даже стал изредка всхрапывать во сне.
Постепенно вагон наполнялся пассажирами и, когда попаданец проснулся, свободных мест не было. Поезд проезжал уже пригород Пскова и народ в вагоне зашумел, готовясь выгружаться.
Проснувшись, первым делом Глеб Петрович проверил наличие мешка под ногами — на месте!
«Вот так в старости и бывает, нежданно-негаданно заснёшь, глядь — и вещички пропали. Тщательнее надо беречься от ворья, тщательнее!»
Поезд остановился у перрона, и народ стал выходить из вагона. Глеб Петрович не торопился: никто его не встречал, из вокзала он выходить в город не собирался. Одним из последних спрыгнул на перрон, даже не удивившись своей прыти — уже привык, и зашагал к вокзальным кассам компостировать билет на поезд до Ревеля.
* * *
Поезд в Ревель был проходящим, поэтому в Пскове продавали и компостировали билеты на свободные места, которых в это время года оказалось мало. Хорошо хоть удалось приобрести один из последних, около самого выхода. Из вагонной двери тянуло сквознячком, было зябко, пришлось надевать сюртук. Сидеть было некомфортно, и Глеб Петрович весь извертелся на своём месте. Только глубокой ночью в три часа удалось пересесть на освободившееся место в середине вагона. Границу с Эстландской губернией проехали два часа назад, поэтому входящие пассажиры разговаривали, в основном, по-эстонски.
Хоть спать и хотелось, но Глеб Петрович стойко боролся со сном: попутчики часто менялись, под сидениями не были оборудованы места для хранения вещей. Их легко было утащить с другой стороны лавки, поэтому свой заплечный мешок он расположил между колен, прижав сверху палкой. Перед самым Ревелем женщина средних лет, ехавшая с маленькой девочкой, обнаружила пропажу чемодана и сумки с вещами, спрятанными под лавкой, на которой они сидели. Крики и слёзы обокраденных продолжались до самого Ревеля. Глеб Петрович про себя перекрестился, что его миновала чаша сия.