И теперь, по прошествии стольких лет, бунтующие немаги, дикие варвары, продолжают мешать, путаются под ногами, вместо того, чтобы на минуточку подумать, что с ними всеми будет, если они преуспеют в своей бессмысленной борьбе. И в этом нет ничего забавного и захватывающего, как сейчас пытается представить это все старшекурсник, с которым мы возвращались в Вавилон.
–… А ночью мы узнали, что Хлеба отбиты, – вдохновенно рассказывал он под восхищенными взглядами девок. – И утром снова смогли выехать. А потом…
– А та дикая? – перебил кто-то. – Ее казнили?
Я закатила глаза. О, конечно, это ведь ТАК интересно.
– Почему сразу казнили? – вмешалась профессор. – Отправили на исправительные работы, скорее всего, – закруглила она, за что я была ей очень признательна. – Так, а теперь поподробней о самой практике! Про Дамбу кто расскажет?
Интересно, а агромаги что на оргчасу рассказывают? Про новые виды удобрений от новой породы коров? Черт, как же неудобно с этим разделением. Придется ловить Вадю на перерывах.
***
Вадя шел с какой-то девкой. И они СМЕЯЛИСЬ.
Не знаю, что меня взбесило больше. Что он улыбается какой-то оборванке, или то, что он не улыбается МНЕ.
Внутри заклокотал гнев, его темная дрожь прошла по горлу и венам, до самых кончиков пальцев.
Я выдохнула. Встряхнула руками – проходящий мимо студент вскрикнул, когда в него попало легким зарядом сброшенной силы, просящейся для чего-то более разрушительного и опасного. Улыбнулась – и походкой от бедра двинулась им прямо навстречу.
– О, Рина, привет, – Вадя моего настроения не заметил, но вообще-то, мой фальшивый милый взгляд предназначался и не ему.
Девка нахмурилась.
Она все заметила – и все правильно поняла.
– Эм, Рина, это Оля. Оля, это Рина, – представил нас Вадя, и его речь как-то смялась, когда он не заметил радости ни у одной из сторон.
– Ясно, – произнесла я и выгнула бровь, не сводя взгляда с девки-агромага. Иди, крошка, изучай удобрения.
Она как будто бы поняла – а может, даже уловила мой выпущенный сквозь защиту ментального амулета посыл.
– Увидимся на лекции. Я займу тебе место, – сказала она Ваде и слиняла.
Я не стала даже оглядываться ей вслед. Взяла Вадю под локоть и повела по коридору.
– Как второй учебный день? – спросила я уже спокойнее.
Вадя косо на меня взглянул, но возражать не стал.
– Ты умеешь быть милой, Рина, – пробормотал он.
– Быть милой – мое призвание, – не стала спорить я. – Может, прогуляемся после лекций?
Пока не начались практические занятия, мы заканчивали очень рано.
– А как же твоя работа?
О, так отец ему рассказал? Интересно, сейчас, когда Талий Джонас беспокоится за сына, он попытается хоть немного с ним сблизиться? Или, как и в детстве, когда он целиком поручал его нянькам, теперь поручил мне, и на этом все?