– Да, мы все умрем. Миллиарды людей умрут, если ничего не сделать!
Я закатила глаза.
– Лично я собираюсь кое-что сделать. Домашнее задание по Энергопотокам! – сообщила я и отгородилась от него учебником.
Вадя вскочил.
– Для тебя человеческая жизнь вообще не имеет никакой ценности! – вскипел он. – Если подумать, ты отлично ему подходишь!
Я сбилась с мысли и дыхания.
– Кому?
– Вот только не надо! Я отлично знаю, что ты сохнешь по моему отцу еще с первого класса!
Вообще-то, еще с песочницы.
Я промолчала. Соглашаться было жестко, отрицать – глупо и совершенно неуважительно по отношению к Ваде. А у него, видимо, накипело.
– Мне иногда кажется, что ты и со мной дружишь только поэтому, – уже спокойней добавил он.
У меня даже рот открылся.
– Сдурел? Какая несусветная чушь! – тут уж распалилась я. Ах ты засранец, как не стыдно такое про меня думать. – Я дружу с тобой, потому что ты самый близкий мне человек! Потому что я тебя люблю, как родного брата! Это вообще никак не связано с Талием Джонасом!
Ваде, кажется, стало стыдно. Он вообще был подвержен приступам вины и самобичевания.
– Тогда, может, не как брата, а как пасынка? – помолчав, неловко пошутил он.
– С ума сойти, как смешно.
Вадя сел на стул и смущенно затолкал в рот бутерброд целиком. Я, тоже смущенная, вернулась к листу с будущим эссе. Кто такой Моррисон? О чем я вообще собиралась писать?
Кошмар какой-то.
Вадя дожевал бутерброд и запил его морсом.
– Ну, так как насчет спасения мира?
«Рина, только что поступило сообщение».
Сырой ветер пронизывал насквозь. Я снова забыла застегнуть пальто.
«Ваш дядя погиб».
Серый от туч купол казался низким, и вот-вот должен был раздавить.
«Его тело нашли под Колосьями».
Меня трясло, и я даже не знала, отчего.
«Его убили».
Это вообще неправда. Это не может быть правдой. Он должен был вернуться со дня на день.
Он должен был вернуться ко мне!
Из горла вырвался судорожный всхлип, и я ускорила шаг.
«Вероятно, это были дикие».
Я сама не заметила, как перешла на бег. Лицо горело, нос заложило, а я не останавливалась, пока не взлетела по ступеням, грязно-голубым в сумерках.
И налетела на нее в прихожей – она еще не сняла пальто.
– Мама! Дядю убили.
Она как-то визгливо, громко охнула, и тут же прижала меня к себе. А я, больше не сдерживаясь, разрыдалась у нее на плече – впервые с тех пор, как мне исполнилось десять.
***
Мятные успокаивающие капли подействовали почти мгновенно. Я проспала до обеда.
Сегодня я пропустила лекции и практикум по Амулетам. А после собиралась пропустить еще и работу. Я не хотела, но Талий Джонас вчера настоял на том, чтобы выделить мне выходной. Он знал, КЕМ был для меня дядя.