Мужчина спустился по лестнице и пожал Гэвину руку. Я ожидала отцовского объятия или чего-нибудь подобного, но он ограничился только вежливым рукопожатием, которым вы бы одарили разве что клиента. Морган досталось неудобное похлопывание по плечу. Прохладный ветерок превратился в холодную метель, когда мужчина обратил свой взор на Дрю. Он так пожал ему руку, словно совершал какой-то подвиг.
– Отец, – холодно проговорил Дрю.
– Эндрю. Я вижу, ты привел посетителей.
– Это мои гости, – поспешил вставить Гэвин. – Это Джаред Кристофер. – Он указал на Джареда. Глаза мужчины за мгновение просканировали Джареда, а затем он быстрым встряхиванием пожал протянутую руку. – А это Маккензи Эванс. – Гэвин обратил на меня внимание отца. – А это наш отец, Джонатан Вайз.
Я стояла, едва дыша, словно заледенев изнутри, пока Джонатан меня осматривал. Его брови нахмурились, а губы задергались. Я не могла прочитать его мысли, но по жесткой складке возле губ поняла, что он явно был не в восторге от моей персоны.
– Ты выглядишь знакомой. Мы раньше не встречались?
Он пожал мне руку, удивив сильным сдавливанием. Все стало еще хуже, когда через мгновение он не отпустил моей руки. Дрю сделал шаг вперед и Джонатан оглянулся на него, словно ожидал его реакции.
– Не думаю, сэр, – прозвучал мой дрожащий голос.
– Эванс из Нью-Гемпшира, возможно?
О, Боже мой! Этот человек всерьез?
– Она из Амарилло, отец, штат Техас, – ответил Гэвин.
– Сарасота, – поправил Дрю.
Джонатан не отводил от меня взгляда.
– Ну и что с того?
Не зная, от кого он рассчитывал получить ответ, я улыбнулась и, как только он отпустил мою руку, поборола желание сделать судорожный вздох. Руке стало холодно и как-то противно, а еще она немного побаливала от его сжатия.
– Я родилась в Амарилло, штат Техас, а теперь живу в Сарасоте, – ответила я, надеясь, что мой голос не дрожал.
– Ты вернулась! – вскрикнула Оливия.
– Я.
– Дрю! Гэвин!
Все обратили внимание на лестницу, по которой пружинистым шагом спускалась великолепная женщина с янтарными волосами. Она была мягкой и женственной, именно такой, какой, по моему мнению, и должна была быть леди. Ее нежные глаза, нос пуговкой и рубиново-красные губы напомнили мне женщину, которую я видела когда-то на обложке журнала. На ней были юбка-карандаш и блузка. Женщина была само изящество. Своей улыбкой она осветила комнату и на ее лице появились симпатичные ямочки. Глаза были глубокими и выразительными и лишь добавляли ей привлекательности.
– Мама! – вскричали братья вместе.
Она засмеялась и, сделав последний шаг, потянула Гэвина в объятия. В ней было куда больше теплоты, чем я ожидала от нее после встречи с отцом Энди.