Мы добрались до пляжа никого не встретив, за исключением ранних пташек – бегунов и тех, кто возвращался с вечеринки. Я припарковал машину, и мы вышли, прихватив с собой пляжную сумку и корзину для пикника. Маккензи настояла на том, чтобы нести сумку и вообще вела себя как-то странно. Я пожал плечами, решив для себя, что у нее женские дни и не стал вмешиваться.
Пока мы шли по пляжу, я восхищался идущей рядом красивой женщиной. Солнечный свет играл в ее светлых волосах, подчеркивая желтые, красные и коричневые крапинки, что создавали идеальную палитру к ее золотистым волосам. Ее лицо раскраснелось, а глаза сияли так, будто в них отражалось само солнце. Как и я, она находила в воде покой и утешение, ровный ритм и сокрушительная сила успокаивали нас обоих.
Когда мы достигли того места, где я впервые ее встретил, мы остановились.
– Похоже, это идеальное местечко для пикника? Как ты думаешь?
Маккензи сначала взглянула на меня, потом на залив, а затем на ее губах заиграла улыбка.
– Я думаю, хорошее местечко.
Маккензи раскрыла сумку, осторожно вытащила одеяло и расстелила его на песке. Я плюхнулся сверху, сминая ее аккуратную работу. Она заругалась на меня, потом рассмеялась, а следом шлепнулась рядом со мной. За завтраком мы говорили о музыке, погоде, новых фильмах, обо всем, что приходило нам в голову. Между нами всегда было все просто, но с тех пор, как открылась вся правда об Оливии, стало еще проще. Маккензи, после всего случившегося, стала осторожнее относиться к людям, но ее искренность никуда не исчезла. Теперь она, наконец, освободилась от прошлого, которое связывало ее так же, как и меня.
Судебное разбирательство закончилось в пользу Нэйта, в его деле против Оливии. Судья дал ему опеку над ребенком. Они назвали ее Майей. И я должен признать, что ошибался на его счет. Он подошел к опеке со всей серьезностью, как и подобает хорошему отцу. Оливия переехала в Чикаго, чтобы быть ближе к ним, ведь ей предоставили право посещения ребенка. Чего я никак не ожидал, так того, что Нэйт и Оливия преодолеют свои разногласия. Чуть больше недели назад Нэйт позвонил мне и сказал, что они с Оливией встречаются. И он очень спокойно говорил о человеке, которая чуть не довела его до сердечного приступа. Мне пришлось прикусить язык, чтобы мои мысли не слетели с языка. Маккензи, похоже, не возражала. После той ночи она перестала упоминать обо всем этом. Оливия разбила ей сердце, но оно у Маккензи едва ли было настолько мстительным, чтобы не желать истинного счастья даже причинившим ей боль людям.