Смотрю на второе фото, с которого смотрят женщина и девочка с такими же голубыми глазами, как у ее отца и дяди спортсмена. Они обе одеты в лиловые платья. В руках у девочки связка воздушных шаров, а у женщины большой торт со сливками.
За моей спиной открывается дверь, и я резко оборачиваюсь. В кабинет входит Виктор и где-то у меня под ногами земля, будто раскалывается на множество фрагментов, стоит мне лишь один раз взглянуть в его глаза. Не в глаза подростка изображенного на снимке, а в глаза взрослого состоявшего мужчины, сердце которого запятнано болью и неизгладимым отпечатком грусти. Теперь я понимаю, почему он все-время улыбается. Он пытается заставить поверить себя и окружающих в то, что у него нет причин скрывать улыбку.
Но они есть.
Виктор так быстро оказывается возле меня, что я не успеваю даже моргнуть.
- Ты в порядке? - спрашиваю я, наблюдая за неподдельным беспокойством, застывшим на его лице.
- Мне позвонил Андрей. Сказал, что ты в больнице, и я подумал, что с тобой что-то случилось. Я...волновался, - последнюю фразу он произнес так тихо, что сначала я решила, что мне просто почудилось. Виктор будто сам удивлялся тому, что способен за кого-то беспокоиться.
- Виктор, со мной все хорошо, - уверяю я, - Это не я свалилась с инсультом посреди улицы.
Взгляд Виктора пронзает меня насквозь. Он медленно наклоняет голову, и я ощущаю его дыхание на своем лице. Рука Виктора тянется к моим губам. Он гладит своими пальцами мою нижнюю губу и внезапно в комнате становится душно, стены сужаются, а голова начинает идти кругом.
- Я испугался, что ты исчезнешь, - шепотом признается Виктор, а я не могу поверить собственным ушам. Мне так нравится слышать, что он говорит, и я не в силах остановить тех проклятых бабочек, что начинают свой сумасшедший полет в моем животе. А потом Виктор делает то, чего мне так не хватало с момента нашей последней встречи. Он целует меня. Жарко, напористо. Воздух со свистом вырывается из его легких, когда Градов оборачивает свои руки вокруг моей талии, подхватывает и усаживает на стол. На стол в кабинете своего старшего брата, который в любую секунду может вернуться, но, кажется, Виктора это не волнует. Так почему, ради всего святого, это должно волновать меня? Градов устраивается между моих ног, а я запускаю руки в его волосы.
- Моя...моя Майя, - стонет он, и я замираю. Виктор широко распахивает глаза. Мои ноги безвольно соскальзывают с его бедер, а руки прекращают трогать волосы, пока я пытаюсь осознать услышанное. Бабочки умирают, превращаясь в ничтожную пыль.