— Вы не довольны своим выбором? — изумился Джеймс.
— Отчасти. Я всегда стремился к знаниям, мне нравилось находить новое для себя в этом мире. Поэтому я необдуманно решил связать свою жизнь с друидами. Благо во мне был магический потенциал, унаследованный от прабабки по материнской линии, — старик, наконец, решил присесть, предаваться тяжелым воспоминаниям стоя для него было трудно. — Я сутками просиживал за книгами, моментально впитывая новые знания. Но вскоре мне все это наскучило. Не было уже того детского интереса первооткрывателя, пропал дух приключений. В итоге, отдав большую часть жизни не приносящему мне истинного удовольствия делу, я вернулся к тому, с чего начал. Без денег и дома, бреду, куда глаза глядят. Но по секрету признаюсь тебе, мне такая жизнь по душе. Теперь для меня каждый день снова стал наполнен ярким солнечным светом.
— Вы хотите сказать, вашим призванием было стать путешественником?
— Да. Мне нравится общаться с новыми людьми, делать интересные, порой совсем неожиданные даже для себя самого открытия.
— Думаю, мы с вами похожи, — задумчиво произнес Джеймс. — У меня тоже ничего не осталось. Мне предстоит ехать через богами забытую дорогу. С торговцем, который поскупился на серьезную охрану. Но знаете? Я счастлив. Думаю, эта неизвестность мне даже нравится.
На самом деле Кормик так не думал. Говорил он это лишь для того, чтобы войти к Лайналу в доверие. Старик вызывал у него симпатию, юноше приятно было с ним общаться.
— Вот видишь! Именно об этом я говорю. Хорошенько подумай, может твое призвание в путешествиях, открытии новых, еще мало изведанных территорий.
— Ужин готов! Сначала первая смена, за ней вторая, потом все остальные! — прокричал от костра Салим.
Под всеми остальными он понимал Джеймса с его новыми знакомыми. Сам араб с Хакимом сели есть с первой сменой и возничими.
— Пора бы уже, а то я проголодался, — проводив взглядом подтягивающихся к костру охранников, произнес Лайнал.
— Мама, мама, пошли кушать, — начал тянуть Абигель за руку ее сын.
— Слишком рано. Подожди, сначала все остынет, чтобы ты не обжегся, только тогда мы пойдем поедим, — обняв сына, произнесла женщина.
На этом разговоры сами собой сошли на нет. Все вчетвером, они стали терпеливо дожидаться своей очереди.
Джеймс почувствовал, как сильно успел проголодаться. Жить долгое время без крошки во рту ему было не привыкать, поэтому он, сев обратно к повозке, прикрыл глаза. Сын же Абигель оказался неугомонным малым, он то и дело носился из стороны в сторону. Когда ему это надоедало, он садился рядом с матерью, начиная канючить.