Терразар распространялся так же свободно, как если бы ему ничего не препятствовало.
— Вот как он ощущается… Сердце бешено стучит, из-за скорости, с которой кровь бежит по жилам, от тела расходится гул, сокращение мышц хлесткое, словно удар хлыстом, и каждое… каждое твое движение, каждый вздох, каждое намерение очередного удара предсказуемо. Это Голлар… Менатуум действительно превосходен, не только дает прочувствовать такое могущество, но и позволяет не поддаться гордыне, возводя анализ на высшую ступень. Я понимаю, что говорю слишком быстро из-за трехкратного ускорения мышления - это пока максимум для слабого колодца, я понимаю, что только сейчас ты начала осознавать, чем обусловлено расширение зрачков и резкое усиление ментальных способностей, я понимаю многое… Многое, но не все… В этом прелесть Менатуум, осознавать собственные пределы, так позволь и тебя немного просветить…
«Не лезьте…»
Отдав приказ кристаллическим горгульям, король бойни исчез, чтобы через мгновение схватить бабочку за голову. Она даже осознать ничего не успела, лишь почувствовала боль от вонзающихся в череп пальцев, когда Рагне впечатал ее в созданную под ногами платформу из семикратно уплотненного белого титаниума, усиленного телекинезом.
Прочнейшая платформа раздробилась на сотни тысяч осколков, которые медленно поднимались в воздух, по крайней мере, в глазах Рагне, на само же деле они вылетели с невероятной скоростью, раня плоть даже королевы, являющейся мастером второго порядка. Чудовищный грохот запоздал, звук оказался медленнее действий Рагне, впрочем, не удивительно, ведь даже во время стремительного впечатывания головы он умудрился проанализировать разгибание мышц ног, скручивание спины, сокращение пресса, напряжение плеч и рук, усиливая каждое волокно телекинезом, из-за чего удалось достичь такого уровня силы, как если бы ограничений Империи монархов не существовало.
— Пощади…
Разбитая в дребезги черепная коробка не увеличивала продолжительности жизни, осколки костей и белого титаниума, вошедшие в мозг – тем более. Но если речь шла о высших мастерах, в пору и не такие странности.
— Голова похожа на кашу, тело вот-вот рассыплется, без чужой помощи ты подохнешь, но просишь пощадить? Насколько жалкой нужно…
— Не меня… пощади детей и… Маавир… без нее они не выживут. Никто из них не видел… только те, кто были здесь… зна… ют… что ты – Варда…
Речь куколке давалась с трудом, это слегка нервировало, потому как с ускоренным в три раза восприятием даже обычная беседа тянулась словно задница болебоязненной девушки, так и хотелось протолкнуть, ускорить события.