Вторично Ирина изменилась в лице и даже вздрогнула, когда Глеб, уже сидя за столом и с аппетитом уплетая жаркое, как бы невзначай, мимоходом, упомянул, что Залина приехала из Балахани, и назвал ее фамилию. Глеба не было дома три недели, но реакция жены на фамилию Джабраилова свидетельствовала, что во время его отсутствия она очень внимательно смотрела новости. Из этого следовало, что похождения незадачливого бомбиста Стрельникова также не прошли мимо ее внимания, а это, в свою очередь, обещало продолжительный и не особенно приятный разговор с глазу на глаз.
Этот разговор состоялся, когда утомленная своими дневными приключениями (какими именно, по-прежнему оставалось только гадать) гостья начала заметно клевать носом, и Ирина уложила ее спать. Пока они возились в гостиной, раздвигая диван и устраивая постель, Глеб нашел в кухонном шкафчике бутылку хорошего сухого вина: теперь, когда подобное поведение не могло задеть чьи-либо религиозные чувства, настало самое время выпить мировую. Попутно он заметил, что стоявшая в холодильнике с самого Дня Победы недопитая бутылка водки бесследно исчезла, а пепельница, хоть и сверкает чистотой, стоит не там, где обычно.
Глупые, несправедливые мысли и подозрения нахлынули мутной волной и откатились, оставив после себя четкое осознание того, что, если бы Ирина и в самом деле привела в дом другого мужчину, виноват в этом был бы сам Глеб, и никто, кроме него. Но Ирина, разумеется, никого не приводила — Глеб видел ее лицо, смотрел в глаза, слышал ее голос и, несомненно, в первую же минуту почувствовал бы малейшую фальшь. Он не был практикующим магом, целителем и лозоходцем, но обладал экстрасенсорными способностями — в зачаточной степени, достаточной, однако, для того, чтобы их давным-давно приметила сама великая Ванга. Спорить с пророчицей Глеб не хотел ни тогда, ни сейчас, хотя сам относился к поставленному ею диагнозу с изрядной долей скепсиса: в конце концов, даже пророки порой ошибаются, на то они и люди. Однако людей он видел насквозь, а то, что его интуиция сплошь и рядом граничит с ясновидением, вслух признавал даже такой завзятый ворчун и скептик, как генерал Потапчук.
Ирина что-то не торопилась возвращаться на кухню. Из гостиной доносились негромкие голоса, и Глеб подумал: пусть. С девчонкой явно что-то стряслось, ей надо успокоиться, и если она и поделится с кем-то своими секретами, так это будет никак не первый встречный иноверец мужского пола. У женщины куда больше шансов вызвать ее на откровенность, так что — пусть…