Они могли называть белое чёрным, а дом престарелых пансионатом; так же как смерть есть толерантность – смерть удивительно толерантна. Какого чёрта я согласился на это задание? В людоедских племенах стариков убивают первыми. Жестоко, но прагматично. Бог предложил Аврааму принести в жертву любимого сына, потому что знал – без чётких распоряжений ему приволокут старые кости. А кого здесь винить?
Однако пока всё выглядит исключительно толерантно. Гороховая каша. Проходя мимо столовой, я краем глаза увидел их – в халатах и плотных пижамах, слава Богу не полосатых. Надо бы поднять личные карточки. И что-то такое… случилось ночью? Отзвук застрявшего сна? Послечувствие, гудящая голова и тяжесть в подреберье. Глупо пить на ночь. Я никогда не умел пить, и тот случай, когда я напился вусмерть, обернулся гнуснейшей мерзостью и скотством – хотя пора уже об этом забыть.
Давно пора.
***
Когда я поднялся к «Дочери лесника», погода опять разгулялась.
Ветер колотил в грудь и в спину, а облака по небу неслись как проклятые, предвещая новый виток грозы. Почернелая древесина, составлявшая остовы домов, ещё сохранила номера и почтовые ящики. В некоторых домах ещё жили. В одном из палисадников я заметил плетёное кресло и лейку, а перед баром какая-то женщина ввинчивала лампочку в разбитый фонарь.
– Вы к нам? – спросила она низким грудным голосом. – Обед? Или выпить?
– Ещё не знаю.
– А, – она понимающе улыбнулась. Слезла с табуретки и небрежным движением одёрнула юбку. – Из «Эдема», что ли? Мальчик Дитриха?
– Что-то вроде того, – сказал я осторожно.
Ярко накрашенные губы. Обветренное лицо. Местный бордель, располовиненный магазином, не иначе, но приветствие?
Внутри оказалось довольно чисто. Низкий потолок и запотевшие окна создавали эффект стеклянной банки, в которой клубился табачный чад. Посетители сидели за сдвинутыми столами, потягивая пиво. Пара стариков резалась в карты. Никто не поворачивал голову, но я чувствовал цепкие взгляды на своей вспотевшей спине.
– Вы один?
Она явно колебалась, обращаться ко мне на вы или на ты. Я прикинул, сколько прошло времени, и понял, что должен поторопиться. С минуты на минуту сюда нагрянут Хуперт и Гуго.
– Пока да. Кофе?
Она хихикнула.
– Сюда заглядывают не для кофе.
– Не для кофе я загляну в следующий раз, – пообещал я. – Слишком мало времени. Я ведь не скорострел, как любые-всякие. Есть время вкалывать, а есть и расслабиться.
– Расслабляются тут обычно по воскресеньям.
– А что, здесь бывают и воскресенья? – удивился я.
– Бывают, – сказала она тем же тоном, которым Ланге изрёк своё «по старой памяти». – Мастерские-то ещё работают. Иногда наезжают шахтёры из Оствальда. И, конечно же, ваши мальчики. Пыль столбом. У меня уже были крупные неприятности с полицией. С самого последнего раза.