Рей перекатился на живот, сложил руки под подбородком и пристально посмотрел на Мэгг.
— Видишь ли, — произнес он, — когда мужчина любит женщину, действительно любит, он способен простить ей очень многое.
Внимательный взгляд и проникновенный тон Рея почему-то задели Мэгг за живое — наверное, потому что было неприятно думать о том, что он мог так сильно любить другую женщину. Это была глупая мысль, поэтому Мэгг заставила себя поинтересоваться:
— Ты любил так кого-нибудь?
Рей покачал головой, но без грусти.
— Не случилось.
Он всегда казался Мэгг взрослым и умным, но сейчас, считая года, она понимала, что Рею было не больше двадцати, когда он начал заботиться о ней. То есть он был всего на три года старше неё нынешней — неудивительно, что он не успел встретить свою «леди Майлу» из песни, а если и успел, то слишком ненадолго.
— Поднимайся, — между тем велел Рей и сам встал на ноги.
Мэгг с любопытством подчинилась, не понимая, чего он хочет. Рей же, отодвинув цитру подальше от центра поляны, вдруг сделал изящный низкий поклон и протянул ей руку.
— Что?
— Леди, — проговорил Рей вкрадчиво, — позвольте пригласить вас на танец, — а потом прибавил обычным голосом: — При дворе сейчас танцуют, так что тебе стоит размять ноги.
— У нас нет музыки, — Мэгг неожиданно для себя застеснялась танцевать с Реем на пустой поляне, у неё отчётливо загорелись щёки. К счастью, поэт ничего не заметил, а ещё настойчивее протянул руку и поторопил:
— Я спою. Давай.
Мэгг послушно сделала низкий и глубокий реверанс и, коснувшись пальцами воображаемой пышной юбки, подала Рею руку. Он неторопливо мелодично засвистел и сделал первый шаг вперёд, задавая темп и рисунок. Вперёд, поворот, поклон, снова шаг, обход — не было больше ни поляны, ни пыльной одежды. Вокруг во всём великолепии сияла бальная зала, под потолком которой горела тысяча свечей, под ногами был натёртый до скрипа деревянный паркет, в огромных окнах блестели крупные волшебные звёзды, и музыка была настоящая, не тихий свист: ласково рассказывала свою историю виола, ей вторил внимательный клавикорд. Рей — в придворном костюме знатного лорда, с забранными назад и украшенными узким обручем волосами, вёл её, в пышном платье, в лучшем танце на свете. И в его глазах горела та самая любовь, о которой он говорил ей — недавно или давно? — спутать было невозможно.
Свист Рея оборвался, и наваждение рассеялось. Снова была поляна, дорожные костюмы. Рей нарочито закряхтел и сделал вид, что разминает поясницу.
— Старею, похоже, — сообщил он, без труда, впрочем, подхватывая свою цитру и устраиваясь с ней у дерева.