— Вот ещё, — отозвалась Мэгг, — ты меня замучил своим танцем и даже не запыхался.
На самом деле, она бы потанцевала ещё — её сердце стучало быстро-быстро не то от волнения, не то от самого танца. И, садясь к дереву на противоположном конце поляны, она без сомнений сказала сама себе: «Я влюбилась в Рея». Судя по тому, как на эту мысль отозвалось её сердце, она не ошиблась — чувство было похоже на то, что испытывали герои и героини Реевых баллад и сказок.
Очень захотелось крикнуть: «Рей, я тебя люблю!», — но она не сделала этого, только громко засмеялась, радуясь тому чувству, которое переполняло её сердце.
На её смех Рей ответил переливами струн.
Ещё немного посидев, переждав жару и выпив по нескольку глотков воды, подкрашенной каплей вина, они снова двинулись в путь. В какой-то момент Рей окликнул седоков небогатой телеги, и вскоре Мэгги уже сидела, свесив ноги, на самом краю рядом со щупленькой молчаливой девчонкой, а Рей вместе с хозяином телеги и его сыном пел песни и хохотал.
На ночь телега останавливаться не планировала, так что, едва стемнело, Рей и Мэгг снова спрыгнули на дорогу и быстро, не привлекая к себе внимания, скрылись в негустом лесу. Костёр решили не разводить: лето и без того было тёплым, а еду в Харроу они взяли готовую, так что Мэгг нужно было только приготовить какое-нибудь подобие постели. Когда Рей отошёл отлить в кусты, она внимательно осмотрела мешок, единственный на двоих плащ, свою куртку — и решила, что спать они будут рядом, укрываясь плащом и подложив куртку на землю.
Рей на это ничего не сказал, безо всяких возражений сгрёб Мэгг в объятия, устроил подбородок у неё на макушке и велел:
— Спи, малышка. Нам завтра долго идти.
Мэгг не придумала, что сказать, поэтому закрыла глаза и почти сразу же заснула. Проснулась посреди ночи от того, что Рей повернулся к ней спиной, и сразу стало неуютно в темноте. Она тоже повернулась и обняла его за плечи, уткнулась носом куда-то между лопаток и вздохнула его терпкий, знакомый целую вечность запах.
— Проклятье, — пробормотал Рей сквозь сон и мотнул головой. Кажется, ему снилось что-то не очень хорошее. Мэгг приподнялась на локте. Так и было: лицо Рея покраснело, на виске надулась голубая жилка, губы плотно сжались, глаза были зажмуренными, а дыхание — рваным и слишком частым.
— Рей! — позвала она его, но, очевидно, сделала только хуже. — Рей!
Он не просыпался, только страдание всё больше искажало его лицо.
— Рей! — уже испуганно повторила Мэгг и потрясла его за плечо. — Рей!
Он проснулся рывком, распахнул глаза, замер и только после этого медленно выдохнул: