Вокруг нас раздавались судорожные вздохи других парочек, но мы все равно не разрывали зрительный контакт. Краем глаза я заметила, что огни Эйфелевой башни начали мерцать. Это было потрясающее зрелище, которым можно было отсюда насладиться во всей красе. Мое любимое зрелище во всем Париже. До этого момента.
Когда в сапфировых глазах Пенна замигали огоньки от башни, он наклонился ко мне. Обнял свободной рукой за талию, притягивая чуть ближе к себе. Он прижался своими губами к моим. Затем все остальное во вселенной исчезло.
Его губы были мягкими и сладкими, как мед. И сначала это было не совсем предложение, а начало какого-то танца. Он кланялся, ожидая моего реверанса, согласия на танец, сначала… позволяя нам достичь крещендо. Как только я ответила на его поцелуй, запустив руки в его темные волосы, потянув за короткие пряди, вся сдержанность у него тут же исчезла.
Я открыла губы, и его поцелуй стал неистовым. Как будто мы оба думали только о том, чтобы оказаться именно в этом моменте. Наконец-то я встретила подстать мне человека, который разговаривал с моей душой.
4
— Наша ночь еще не закончилась, — прошептал Пенн мне в распухшие губы.
На долю секунды я подумала, что, возможно, наша ночь уже закончилась. Ведь я сделала решительный шаг. Может вспомнить мою внутреннюю Эми и сказать ему, что мы должны пойти ко мне домой. Я смогу это сделать. Нижняя часть тела пульсировала от одного его поцелуя. Одного невероятного поцелуя, все другие бледнели в сравнении с ним.
Я могла только себе представить, что это значит, сделать следующий шаг вперед. Но я промолчала. У меня не было опыта в таких отношениях. И хотя я взяла у Эми презерватив... на самом деле, не собиралась его использовать.
— Что дальше? — Наконец мне удалось произнести.
Он прислонился к моему лбу своим.
— У меня есть идея. Безумная идея.
— А у меня есть только одна ночь. Поэтому ее нужно сделать запоминающейся.
На его лице появилась улыбка чеширского кота, мимолетная и коварная.
— Мне нравится это слышать.
Мы допили вино и собрали остатки нашего импровизированного пикника. Между кайфом и этим поцелуем я парила над облаками. Пенн вел меня по мощеной булыжником дорожке. Мои шаги были отяжелевшими, пока я проводила пальцами по каменному бордюру по линии реки. Между нами повисло молчание, но оно не было неловким и некомфортным, как это частенько бывало. Между нами не было натянутости, только напряжение от нашего поцелуя, которое все еще присутствовало.
Луна стала такой большой в небе. Мне казалось, что я могу протянуть руку и дотронуться до нее, словно я сейчас могла управлять ею. Мы вдвоем были приливом, подвластные Луне, вода набегала и уползала назад. Приливам и Луне так и суждено все время сталкиваться друг с другом, так и у нас, словно этот самый момент был предопределен заранее. Судьбой или роком, или божественным вмешательством.