Романов энергично тряхнул головой.
– Конечно! Как же иначе?
Действительно, как? А я думала, здесь самодержавие?
– Эх, Мария Ивановна…
Романов только головой покачал в ответ на мою наивность. Да, самодержавие. Но юрты тоже обладают властью. И кому захочется выступать в виде вкусного обеда?
Нет уж, если император решает кого-то зарыть, все должно быть предельно четко и прозрачно. А кто у нас в свидетелях?
Княжна Горская у нас есть. Есть и другие, но не аристократы, нет. А это важно.
Я скрипнула зубами.
– Думаете, теперь Шуйские захотят меня зарыть?
– Не знаю, Мария Ивановна, я бы не исключал такой возможности.
Я пристально поглядела на Романова.
– Что обо мне стало известно Шуйскому? Игорь Никодимович, я правильно понимаю, что вы донеси до него какую-то информацию…
– Правильно, – Романов ничуть не казался виноватым, да он себя виноватым и не считал. С чего бы?
Все во имя государственных интересов.
– Какую?
– Что вы – новая официальная метресса его величества.
Я скрипнула зубами.
– И это может послужить причиной?
– Не совсем. А вот то, что вы помогли разоблачить Шуйского…
– Как именно?
– Мария Ивановна, зачем вам это?
– Я не имею права знать?
– Через Демидова. Вы были его невестой, он оставил вам кое-какие бумаги… кстати – это не ложь. После смерти Демидова его бумаги попали ко мне, и там есть переписка и с Матвеевыми, и с Шуйскими. Покойный был предусмотрителен, ничего не выбрасывал.
Ёжь твою рожь.
Замечательно.
Теперь главной целью для Шуйских стану я. И спасибо, если только я, а не мальчишки или мои дети.
– И вы собираетесь вываживать Шуйского на меня, как на живца?
Романов пожал плечами.
А что тут скажешь? Тут и так все ясно.
– Я могу уехать домой?
– Может быть, завтра, после похорон, Мария Ивановна?
– У вас еще ничего не готово?
Романов неопределенно пожал плечами.
Готово, не готово – какая разница?
– Мне хотелось бы увидеть своих… пожалуйста. Не думаю, что Шуйскому есть дело до меня именно сейчас. В данную минуту он или прячется, или готовится атаковать, разве нет?
– Согласен. Ладно, я прикажу своим людям.
От сопровождения я отказываться не стала. И Романов распахнул передо мной дверь кабинета.
– Ваше императорское величество, – низко присела я.
* * *
Иван XIV был совсем такой же, как и на балу. Разве что добавилась траурная повязка на рукав, да глаза стали чуть серьезнее. Несколько новых морщинок пролегло.
Смерть сына, наследника, первенца… м-да.
– Проходите, Мария Ивановна.
Я послушалась.
– Позвольте выразить вам свои соболезнования, ваше…
– Государь.
– Когда уходят близкие, нужные слова найти невозможно. Что бы ни сказать… ваше горе – это горе и всей империи. Его высочество стал бы выдающимся правителем.