Чтобы даже мысли такой ни у кого не было.
Кому надо, те, конечно, догадаются. И о подоплеке событий, и о результатах. Но сведут ли вместе?
Не знаю.
Во всяком случае, уважать государя они будут. А что еще надо?
Pro bono publicо, не так ли?
Да, ради всеобщего блага. Можно списать в отвалы своего сына, можно уничтожить постороннюю девчонку… зато империя будет стоять, как и прежде. А человеческая жизнь по сравнению с этим… что она значит?
Что я значу?
Меньше, чем ничего.
Я потерла лицо и подошла к Благовещенскому.
– Завтра я должна быть на похоронах.
– Да. Я тоже приглашен…
– Не знаю, когда меня спишут. Скоро, наверное. Не мсти за меня, и мальчишкам лишнего не рассказывай, хорошо? Ни к чему.
– Маша…
Я положила руки мужчине на плечи. Поглядела в глаза.
– Я понимаю, так не принято. Но… пусть у нас хоть эта ночь будет? Я все равно не усну.
– Маша?
Я медленно кивнула.
А что делать, если с их джентльменством, год добиваться будешь, чтобы тебя за попу ухватили? С крестьянами и мещанами – проще, те быстро дела устраивают. А с аристократами…
Я-то не княжна, для меня все просто.
– Люби меня, пожалуйста. Хотя бы эту ночь.
Назовите мне мужчину, который отказался бы при таких обстоятельствах?
Вот и Александр не стал исключением. А о дальнейшем – умолчу. Некоторые вещи должны оставаться исключительно между двоими людьми. И никак иначе.
Интерлюдия.
Игорь Никодимович Романов вошел в кабинет к его величеству. Сегодня ему было немного не по себе, чего уж там. Но – идти надо было.
– Ваше импе…
– Государь. Садись, Игорь Никодимович.
Мужчина послушно опустился на стул.
– Что можешь сказать по убийству моего сына?
Романов посмотрел на императора.
М-да, как ни бодрись, как ни крепись, а эта ночь нелегко далась Ивану XIV. Очень нелегко.
Одрябло лицо, прорезались глубокие морщины, невесть откуда появились складки, покраснели белки глаз… вроде бы и не так много, а в сумме – был моложавый мужчина лет пятидесяти, стал почти старик. Усталый, измученный…
Это если в глаза ему не глядеть.
А если взглянешь…
Глаза у императора все те же, стальные, ледяные, непреклонные. И мириться с ударами судьбы он не намерен.
– Ваше императорское величество, мы подозреваем, что убийца – Анастасия Матвеева.
– Вот как?
Романов принял вопрос за разрешение продолжать, и продолжил.
– Тело царевича Василия находилось на балконе, где он уединился для разговора с Марией Ивановной Храмовой.
– Не она?
Романов даже головой помотал.
– Нет, государь. После разговора с госпожой Храмовой, его высочество был сильно расстроен. И к нему поднялась госпожа Матвеева.