кого отношения к бессмертию, кое может мыслиться только как «олим-
пийское бессмертие», как «превращение в бога». Эта концепция прева-
лировала в западном мире вплоть до греческой античности. Из доктри-
ны «двух природ» прямо следует знание судьбы и смерти, знание ли-
чиночного и сомнительного выживания для одних и обусловленного
(инициацией) бессмертия для других. Вульгаризация и злоупотребле-
ние обобщением в отношении истины, предназначенной только для
123
посвящённых, - вульгаризация, начавшаяся с некоторых дегенериро-
вавших форм орфизма и затем развитая христианством, - привела к
рождению странной идеи «бессмертной души», коя распространилась
затем на все души в целом. С того момента и до сегодняшнего дня эта
иллюзия сохраняется в виде разнообразных форм религиозной и «ду-
ховной» мысли - будто бы душа смертного бессмертна, словно бес-
смертие есть определённость, а не проблематичная возможность.2
После того, как ложное мнение укрепилось, извратив, таким об-
разом, истину, инициация больше уже не представлялась необходимой; с этого момента её ценность как реальной и действенной операции пе-
рестала восприниматься с должным пониманием. Понемногу все ис-
тинно трансцендентные возможности были забыты. Теперь если
кто-то и говорит о «перерождении», то под ним подразумевается не
более чем некий сентиментальный факт неопределённого
«мистического» состояния, имеющий лишь моральное или
религиозное значение.
Трудно предполагать после стольких веков господства этого заб-
луждения возможность чего-то иного, и то, что одни считают безус-
ловным, а другие - пустой надеждой, на самом деле является привиле-
гией, даруемой тайным и священным Искусством; в равной мере бес-
полезно пытаться объяснить, что в операциях Искусства-так же, как в
детерминистском мире материи и энергии, - мораль, вера, набожность
и тому подобные вещи малоэффективны для преодоления бренности
человека. «Следует быть подобным богам, а не добрым людям. Следу-
ет не освобождать себя от греха, но трансформировать себя в бога - в
этом заключается цель»,3 как сказал Плотин. Заявлять относительность
всего, что составляет религию, спекулятивную и человеческую мораль
с точки зрения реальности, трансцендирующей все Моральные пост-
роения,4 говорить о Боге как о символе другого состояния сознания, говорить об ожидании Мессии как о melior spes, питаемой искателя-
ми посвящения, или же говорить о «воскрешении плоти» как ещё од-
ном символе регенерации тех принципов в организме, каковые могут
проявиться ещё при жизни, - все подобные попытки ныне оказывают-