реализация и победа, обусловленные мужскими качествами, соответствующими воину на духовном плане. Но, с другой стороны, существует священническая традиция в уз-
21
ком смысле этого слова, обладающая качествами, отличными от пер-
вой, а иногда противоположными ей, - что особенно заметно, когда, доведённая до профанации в своей теистической культовой форме, она
выступает против того, что мы именуем «героической» версией царс-
кой традиции. Если смотреть на это второе проявление традиции в пер-
спективе того, что мы символически называем первоначальной «боже-
ственной царственностью», оно предстаёт перед нами как нечто рас-
сыпавшееся на части, из которых сентиментальные, эмоциональные, теологические и мистические составляющие - особенно на Западе
-постоянно одерживают верх, оставляя эзотерические элементы в по-
чти полной темноте.
Нет ничего случайного в том, что сегодня герметико-алхимическая
традиция именует себя Царским Искусством и выбрала Золото в каче-
стве своего центрального царского и солнечного символа, отсылающе-
го нас к первоначальной Традиции. Такая традиция, по сути, выполня-
ет функции хранителя света и благородства, не сводимых к религиоз-
но-священническому видению мира. И если в ней говорится не о поис-
ках золота, как в других мифах, а о его изготовлении, это лишь указы-
вает на то, насколько важным стал героический момент в вышеозна-
ченном смысле завоевания и преобразования. Таким образом, мы те-
перь можем легко понять вторую предпосылку маскировки доктрины.
После падения Римской Империи Запад в своих определяющих прин-
ципах начал следовать другой традиции, в которой эзотерическое из-
мерение почти полностью деградировало, уступив место доктрине
«спасения», олицетворяемого неким «Искупителем». В подобных об-
стоятельствах герметики, в отличие от других инициатических органи-
заций, кои проистекают из русла той же тайной царственной традиции, вместо того, чтобы выйти на поле сражения, избрали путь маскировки.
Так Царское Искусство стало алхимическим искусством превращения
неблагородных металлов в золото и серебро. Благодаря этому, оно было
свободно от подозрений в ереси и даже начало восприниматься как одна
из форм «натурфилософии», не пересекающаяся с вопросами веры; более того, среди верных католиков - от Раймонда Луллия и Альберта
Великого до аббата Пернети - мы встречаем загадочные фигуры гер-
метических Мастеров.
В более узком смысле, оставляя в стороне замечания западных
алхимических авторов, что в своих произведениях они используют раз-