посредством мозга и т.д. «Человек, - пишет Бёме,3 - умер для боже-
ственной небесной сущности [которую он упоминает в другом месте, как «благородное Золото небесной телесности»], ибо внутреннее же-
лание, возникшее из огненного центра. /склонилось к внешнему рож-
дению во времени. Таким образом, божественная сущность или внут-
ренняя телесность в человеке превратилась в смерть». Тот же автор
далее говорит об алхимическом символизме Сатурна, к которому мы
ещё вернёмся, и утверждает, что тело с этого момента остаётся в Са-
турне, облачённое в нищенские лохмотья; Золотое Дитя Сатурн накрыл
чёрным покрывалом. Это - «могила Осириса», тело, ставшее «моги-
лой» Живого. Первичное насилие, совершённое над Деревом, состав-
ляет телесность в трансцендентном смысле, согласно которому тело
отождествляется или ассоциируется с Сульфуром, Огнём и божествен-
ным Золотом. Символ трансцендентного Человека отсылает к этому: он - Абсолютный Индивидуум. Но когда Первичные Воды вновь начи-
нают неистовствовать, останавливая процесс, тогда это - Аттис, «пше-
ничный колос, срезанный зелёным», это преждевременная смерть, уве-
чье, оставляющее Аттиса стерильным (акаржод). Это мистерия тела, в
котором человек находится здесь внизу. Ангелы пали не потому, что
хотели обладать «женщинами», но потому, что «желали» их; это было
пламенное желание, высвободившееся в Адаме, кое, в соответствии с
102
Гихтелем,5 лишило Адама его супруги Софии, то есть отделило его от
Жизни и могущества.6
Так разъясняется трудность, с которой мы столкнулись. В герме-
тике речь идёт не об отделении от Тела с целью бегства («дух» не
должен улетучиться, душа не должна вырваться на Воздух и т.д.), но
об отделении с целью восстановить причинные и господские отноше-
ния солнечного принципа, свободного от страсти, с тем, чему он при-
дал форму и что открывается теперь для его более глубоких и нечело-
веческих сил с целью претерпеть перерождение. Из этого в
герметиз-ме выводится «трансцендентальный реализм», в коем
инверсия ценностей, характерная для мистического языка, приобретает
иной и весьма специфический смысл.
В «образе, рождённом в Воде», Изначальный Человек «стоит на
своих ногах», но это не более чем призрачная устойчивость. Однажды
идентифицировав себя со своим телом, человек с этого момента под-
чиняется ему. Все способности к бдительности, вместо того чтобы смот-
реть вперёд тела, служат теперь тому, чтобы оглядываться на него; поэтому у нас есть только рефлексы, связанные лишь с внешним, с ко-
торым тело входит в соприкосновение. В этом отношении Бёме совер-