Но с этой задачей… у меня целое НИИ автомобилистов под боком – тридцать рыл, пусть они работают! Да, пусть они справляются с этой задачей. А моя сейчас – создать первую, головную, образцовую партию, которая впоследствии станет основой всех рот РТР. Я создал десять МТЛБ, из них половина – в формате КУНГовой нагрузки, половина – в виде обычных, то есть полностью бронированные низкие кузова. И начал париться по поводу их расстановки – ведь нужно было залезть. Запустить. Залить соляру и масло. Привести в боеготовое, так сказать, состояние.
С большим трудом, но до полуночи управился и решил сходить поспать…
* * *
Двадцать первое Июня.
* * *
Берия нагрянул нежданно-негаданно, без предупреждения, вечером двадцать первого.
– Где они? – Лаврентий Павлович после короткого приветствия, тут же спросил, – Где машины РТР? Сделали?
– Сделать то сделали, но ещё не доработали.
– Если не доработали… – он не закончил фразу.
– Прозвучало как угроза, – напомнил я ему, – Лаврентий Павлович, всё что я вам делаю – от чистого сердца.
Он вздохнул:
– Ну если так – прошу прощения. Забываю, что вы, скажем так, не местный.
– Это ничего, бывает. Пойдёмте посмотрим. А вы что, уже нуждаетесь?
– Нуждаемся мы всегда, – поправил меня Лаврентий Павлович, – всегда.
– Сделать машины и технику мне труда не составит. Труд в том, чтобы найти людей, работа с сверхсекретным оборудованием – это не хрен собачий. Радисты нужны не столько опытные, сколько сметливые, техника сложная. Пойдёмте покажу.
Мы вышли во двор. На нём стояли грузовики, в ряд, с кунгами и без. Лаврентий Павлович поджал губы.
– Вы же говорили, что на гусеничном плавающем шасси будете делать?
– В процессе проектирования всё переиграли. Гусеничное плавающее – замечательно, но марш-бросок к удалённому району оно выдержит с большим трудом. А нагрузка тут правда небольшая, так что взяли стандартные военные грузовики, камазы. Проходимость у них меньше, но явно больше, чем у машин нынешних.
Берия быстрым шагом приблизился и осмотрел машину, запрыгнул в кабину с удивительной для его возраста ловкостью, даже провернул ключ и завёл тем самым мотор. Двигатель камаза мгновенно отреагировал и зарычал. Лаврентий Павлович тут же заглушил мотор и спустился, уже не так резво, как поднимался, было видно, что человек уже не юный.
– Ух, ладно. Когда они могут приступить к работе?
– Сейчас уже работают, – я указал на высокий штырь антенны, – мониторят частоты, я оставил оборудование включённым, на проверку.
– Это хорошо. Это просто замечательно.
Мы подошли к машине с радиоприёмником, это был простой кунг, и забрались вверх по откидной металлической лестнице. Лаврентий Павлович разместился с удобством. А внутри и правда было удобно – место радиста обставлено как надо. Кресло на колёсиках, стол, по аналогии с компьютерным – с вырезом, над столом на кронштейне было размещено, наклонённое вниз, к радисту, оборудование в специальных салазках. Три ресивера цифровых. Берия оглядел место работы, заглянул в ящики стола – мы это предусмотрели, осмотрел всё, что только мог, и выдал заключение: