Товарищ Иоффе пока что не высказал никакого удивления. Я сцапал с ближайшей полки коробку и открыл:
– Здесь хранятся радиолампы. Рабочие, то бишь для конструкторских работ.
Иоффе взял одну лампу в руки и почитал обозначение.
– Я такую пока не встречал. Что это?
– Так, маркировка… Понятно, двойной высокочастотный триод.
Иоффе с подозрением посмотрел на меня и вернул лампу в раскрытую коробку.
– Хорошо, а остальные?
– И остальные тоже. Здесь есть абсолютно полный комплект радиоламп, причём наилучшего качества. И ещё некоторые, которые секретны у наших конкурентов и не производятся официально. Их тоже есть у меня. Можете брать отсюда что и сколько захотите, если это конечно нужно для дела. Главное чтобы не барыжили ваши сотрудники лампами.
– Да за кого вы их принимаете? – возмутился Иоффе.
– За людей в годы войны. А годы будут очень непростые, поверьте мне, – слегка улыбнулся я, – минимум три года война продлится, и будет очень трудно, помяните моё слово. Я конечно буду стараться, чтобы все, кто работает в этом здании, были всегда сыты и откормлены, но не могу гарантировать этого.
Развернувшись, я пошёл на выход. Иоффе за мной.
– Примерно в таком вот ключе. Можете пользоваться всем, что здесь найдёте и ещё больше просить. Всё будет, главное – двигаться в нужном направлении. А нам нужно сократить отставание, при этом избежать копирования чужих чертежей. Хотя кое-что конечно можно у врагов позаимствовать.
Но глава партии не спешил со мной лично общаться. Это в книжках только каждый кто захочет может к нему дверь ногой открывать, в реальности Лаврентий Павлович с ним поговорил, даже презентовал ему многотомник о второй мировой войне, а после этого…
После этого ничего не произошло. Ну, кроме того, что Берия позвонил и извинился.
– Товарищ Киврин, я поговорил с Главным о вашем появлении…
– И?
– Он проинформирован. Запрашивал различную информацию по разным областям науки и техники, и особенно интересовался политической историей.
– Интересно. Но вы уверены, что это хорошая идея?
– В смысле?
– В том, что политическая история – имеет компромат на многих людей. Сами подумайте, нельзя осуждать людей за то, что они ещё не совершили.
– Но может быть готовы совершить?
– Может или не может… – вздохнул я, – явные предатели может быть. Но я хочу, чтобы товарищ Сталин и вы тоже поняли, что политическая ситуация менялась и меняется постоянно. И если с точки зрения будущего неверно судить прошлое, то же верно и в обратную сторону.
– Допустим, это я могу принять, – согласился Берия, подумал, повисел немного на линии, после чего сказал более твёрдо, – но всё же. Почему вы настолько против?