– Потому что со стороны великое видится лучше, – вздохнул я, – Товарищ Берия, давайте начистоту – я сильно уверен в том, что человеку вашего времени и такого склада ума, как у товарища Сталина, будущая история будет не по душе.
– Я тоже в этом уверен, – хмыкнул Берия, – и что?
– И то, что знание нехорошего будущего могут породить метания в настоящем, и ещё более плохое будущее. А я не хочу стать причиной серьёзных трагедий.
Лаврентий Павлович грустно вздохнул:
– Это я могу понять, но почему вы считаете, что случится именно так?
– Потому что история такая. Так уж получилось, вспомните послевоенную историю, сороковых и пятидесятых. То, что товарищ Сталин решил продолжать прошлую политику, довоенную, уже говорит о том, что на новые рельсы он переходить не намерен. И по-моему, практика прошедших тридцатых лежит в основе его мировоззрения. В то время как мир уже меняется, после войны он изменится окончательно. И тоталитарному, обозлённому на весь белый свет, откровенно нищему и идеологизированному до мозга костей, государству, в этом мире будущего уже не будет места под солнцем.
– Как будто у нас не было врагов, – возмутился Берия.
– Были, Лаврентий Павлович, Были. Давайте я вам перешлю документ ЦРУ, о политике США в отношении СССР в годы холодной войны.
– Документ пошлите с фельдъегерем, – отмахнулся Берия, – а на словах коротко можете сказать?
– Коротко? Очень просто. Пропаганда США в отношении Советского Союза – в том, что советский народ американскому братский, похож, и вообще, милые и няшные люди, которые очень плохо и бедно живут под игом коммунистической партии. Практически друзья навек, братья по разуму. И если бы не коварная компартия, то было бы всё ещё лучше.
– Ну тут понятно. И?
– В то же время в СССР велась очень агрессивная антиамериканская пропаганда. Очень агрессивная. Загнивающий запад, поганые империалисты, шпионы, враги, в общем – абсурд и демонизация америки всеми силами. Надеюсь, не надо говорить, кто перегорел первым и сдался на милость победителя? Всякий раз, когда пытались построить коммунизм, получалась невразумительная херня. Заканчивавшаяся сначала тоталитаризмом, потом всенародным сопротивлением и полным разрушением государственной власти. Даже в очень стерильных условиях, коих я здесь не наблюдаю.
– У нас хватает врагов внутри страны, это есть, но неужели ты думаешь, что они могут разрушить государство?
– Большое видится издалека. Лаврентий Павлович, тут дело не в том, какие предатели и что разрушают, дело в самом основополагающем принципе построения государства, который выбран таким образом, что просуществовать долго оно не сможет. Даже то, что советская власть дотянула до девяностого года – это не иначе как чудо – потому что дотянули на нефтедолларах с самотлорского месторождения. Рухнули цены на нефть – следом рухнуло и государство, сразу же. Так что пути два – или подстраиваться, или становиться большим вариантом Северной Кореи. Грустную историю этой страны я вам скину как-нибудь отдельным томиком. Про них немногое известно, страна закрытая, агрессивная и отсталая. Эдакая форма диктаторского дикарства.