Больше слушать ее Тимур не стал. В доме швырнул на кровать. Сам вышел в ванную, глянул на себя в зеркало. Так и есть – на шее красовались четыре алые царапины с проступившей кровью. Кожу неприятно саднило. На щеке краснел отпечаток ее ладошки. Край воротника оторван. Тимур стянул рубашку, швырнул на пол. Умылся холодной водой, стер кровь. И долго смотрел на залатанные шрамами ладони, вспоминая, как Стася говорила, что ей нравятся его руки. Как такое может нравиться? Чертова девчонка! Угораздило же его связаться с ней! Тимур еще некоторое время постоял, упершись руками в раковину, переводя дух, и вернулся в комнату. И обомлел.
Русалка сидела на пятках посреди кровати абсолютно голая. Злая, растрепанная, с потекшей тушью. Настоящая. Он шалел от нее. Любил до одури. Ее прерывистое дыхание от его прикосновений. Ее губы со вкусом лета. Маленькая грудь, умещающаяся в его ладони. И янтарные глаза, которые она никогда не закрывала во время секса. И сейчас она смотрела на него с вызовом и откровенно предлагала всю себя. Всю?
Словно ощутив его сомнение, Русалка поднялась на колени, провела руками по шее, приподняла волосы и облизала губы. И от этого эротичного движения у Тимура снесло крышу.
Он подмял под себя Стасю, сжал над головой ее руки. Русалка ахнула, а потом рассмеялась. Он оборвал ее смех неистовым поцелуем.
Тимур целовал ее губы, шею, грудь. Опускаясь все ниже, дразня ее обжигающими ласками. А в голове всего одна мысль: «Моя…»
— Все, что хочешь… — прошептала она. — Все, что хочешь…только не говори…
Тимур замер. Приподнялся на руках, нависнув над зажмурившейся Русалкой. Раскрасневшаяся, в рыжих веснушках – она была прекрасной.
— Стася? – он провел большим пальцем по ее щеке, стирая скатившуюся слезинку.
— Ты же хочешь этого?
— А ты? – Тимур ничерта не понимал. Что-то неправильное было во всем: и в разговоре, и в страсти. Страсти? Он коснулся ладонью плоского живота с длинным шрамом. Русалка вздрогнула. Могла бы – скрутилась в клубочек от страха. Она боялась. Его боялась. Что за черт?
— Русалка, посмотри на меня. Ну же!
Но она не слышала его.
— Мы можем быть любовниками… — шептала она, — все, что хочешь, если…только…
Она распахнула янтарные глаза. По вискам скатились слезы.
— Не говори Игнату…Не отнимай его у меня…пожалуйста…
Тимура словно ударили под дых и по голове одновременно.
— Что? – переспросил он, отказываясь верить услышанному. — Ты сейчас серьезно? Сейчас? После того, как сама…? Стася?
— Прости…
— Твою мать, Ася! – взревел он, саданув кулаком по кровати.
Ася зажмурилась, сжалась. Он ударил снова. В ушах зазвенело. В затылке запульсировало. И Тимур почувствовал себя ничтожеством.