— Знаешь, там в клинике мне сказали, что у меня нет химической зависимости и что я могу легко отказаться от наркотиков сам, — хмыкает, а я замираю, как вкопанная. То есть как нет зависимости? Смотрю на него во все глаза, когда он с удивлением оборачивается, сбитый с толку моей остановкой. — И у меня получилось, Аська. Я с ней встретился, поговорил и…получилось. Жить захотелось и доказать, что я не виноват.
А я не слышу его, не понимаю. У него получилось победить зависимость, просто с кем-то поговорив? А все те месяцы моего персонального ада – это ничерта не значит? Это…зачем было? И, наверное, Вадька что-то понимает, потому что становится совсем близко, носом утыкается в мою макушку.
— Прости меня, мелкая, — выдыхает с надрывом. — За все прости. Но ты спасла мне жизнь, Аська. Если бы не ты, я бы давно скормил себя своим демонам. И я…я не знаю, чем мне отплатить тебе за все.
Отплатить? Усмехаюсь, старательно удерживая себя в руках, потому что вмазать ему хочется до одури. И сейчас он даже сдачи не даст, ведь знает, что виноват по всем фронтам.
— Просто скажи мне, в чем ты не виноват? — сжимаю руки в кулаки, а после сцепляю в замок на животе.
— Я не…не насиловал Славку и не убивал ту докторшу.
Вздрагиваю как от удара.
— К-какую докторшу? — и боль лезвиями скользит под кожей, ослепительной догадкой пульсирует в висках.
— Ингу Крушинину, — и что-то взрывается в голове, ослепляет на короткий миг. — Она выступала судмедэкспертом в Славкином деле, — говорит Вадька, крепко удерживая меня одной рукой. — И я…я шел поговорить с ней, потому что она одна могла доказать, что я не виноват. Только она, понимаешь? Но когда я пришел, она была уже мертва. А теперь меня ищет ее муж.
— Почему?
— Потому что видел меня там.
Холод ползет по ногам, льдом крошится где-то в солнечном сплетении.
— Как…как ты сбежал из клиники? — спрашиваю совсем не то, что нужно. И Валька явно озадачен этим вопросом. Но если…если на короткий миг представить, что он говорит правду, то его подставили. Тот, кто знал, что он придет к Инге в тот самый день. Что столкнется с Игнатом. Тот, кто знал, что Вадька сбежал из клиники. Все-таки мозг – убойная штука. Даже сейчас, когда мне страшно до одури, работает, как часы, ища объяснения каждому слову брата. Просто потому, что мне очень хочется верить ему.
— Мне помогли, — хмурится он.
Где-то слышится тихий шорох, словно крадется кто-то. Вадька оборачивается в сторону, где должен быть выход, и весь напрягается. Поднимает пистолет и не выпускает меня.
— Кто? — мой шепот кажется оглушительным.